Садовник побоялся помешать им, но сразу же начал искать меня.
— Когда это случилось? — резко спросил герцог.
— Десять, может быть, пятнадцать минут назад, ваша светлость. Я был в конюшнях, поэтому садовник не сразу меня нашел…
Герцог молчал, и через мгновение мистер Ворэн сказал:
— Думаю, за нее потребуют выкуп, ваша светлость.
— Думаю, что нет, мистер Ворэн.
Герцог надолго задумался. Мистер Ворэн ждал. Наконец герцог сказал:
— Пошлите коляску на яхту и привезите сюда капитана и всех матросов, которые умеют ездить верхом.
Мистер Ворэн был удивлен, но за то время, что прослужил у герцога, он научился не переспрашивать.
— И пусть седлают всех лошадей в конюшне! — крикнул вслед ему герцог и, не дожидаясь ответа управляющего, вернулся в комнату, где оставил Имоджин.
Она улыбнулась, увидев, что он плотно прикрыл за собой дверь, и, когда он подошел к ней вплотную, спросила:
— Что случилось? Почему у тебя такой взгляд, Хьюго?
— Мне нужна правда, и быстро! — сказал герцог. — Ты сказала Петровскому о девушке, которая здесь была?
— Даже если так — что с того? — вызывающе спросила Имоджин. — В этом нет ничего плохого.
— А он сказал тебе, что именно эта девушка ранила его и он думал, что она утонула?
На мгновение ему показалось, что она станет все отрицать, но Имоджин равнодушно пожала плечами:
— Ну и что? Меня больше не волнуют твои увлечения — значит, и тебя не должны волновать мои.
— Куда Петровский ее увез?
Вопрос прозвучал, как пистолетный выстрел.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Имоджин.
Но по тому, как забегали ее глаза, он понял, что она лжет.
Глава 7
Князь подходил все ближе и ближе: он подкрадывался к Салене, словно она была оленем, а он — охотником.
Она не могла ни думать, ни двигаться. Ей хотелось только одного: умереть, потерять сознание, чтобы не чувствовать неизбежных мук.
Когда князь подошел вплотную, Салена увидела на его лице торжество, и, когда он поднял плеть, она вновь закричала.
Но ее крик был почти не слышен: это был крик человека, у которого нет больше сил бороться, человека, который полностью разбит.
Но одновременно с собственным голосом, беспомощным и слабым, она внезапно услышала другие голоса. Кто-то отдал приказ, и князь повернул голову, изумленный, что его побеспокоили.
Полог отлетел в сторону, и в шатер вбежал герцог, а за ним — капитан Барнет и несколько английских моряков с винтовками в руках.
На мгновение князь застыл, как уродливая скульптура с поднятой рукой и нелепым выражением на лице.
А Салена, осознав, что это действительно герцог, вновь вскрикнула, но уже от невыразимой радости, и бросилась к нему.
Она припала к его груди, обхватила руками за шею и, не в силах себя сдержать, принялась целовать.
Герцог обнял ее и спокойно сказал:
— Все хорошо, моя дорогая, ты в безопасности! Не глядя на князя, он поднял ее на руки и вынес из шатра.
Проходя мимо капитана, он сказал:
— Этот джентльмен — ваш, капитан. Снаружи двое матросов держали под прицелом слуг в тюрбанах. Салена спрятала лицо у герцога на плече и твердила себе, что ей больше нечего бояться.
Она была в безопасности, и он держал ее у самого сердца.
Она слышала хруст песка под его сапогами, чувствовала прохладный ветерок, ласкающий ее щеки, но не открывала глаз до тех пор, пока герцог не остановился.
Тогда она взглянула на него и увидела пальмовые ветки, качающиеся над его головой.
— Ты в безопасности, моя дорогая, — вновь сказал герцог. — Он ударил тебя?
Это был простой вопрос, но Салена пролепетала в ответ что-то невнятное:
— Я… молилась… я молилась… чтобы вы пришли и… спасли меня.
— Не сомневаюсь, что ты делала именно это, — сказал герцог глубоким голосом.
Он поставил ее на землю, но не разжал объятий и, когда Салена взглянула на него с удивлением, прикоснулся губами к ее губам.
Почувствовав касание его губ, она поняла, что именно этого ей хотелось, именно об этом она молила. Это был верх блаженства, восторг, которого нельзя описать словами.
Она прижалась к нему, чувствуя, что должна стать его частью, чтобы быть всегда в безопасности.
Прикосновение его губ пробудило в ней удивительное и прекрасное, не похожее ни на что ощущение; оно разливалось по всему ее телу, поднимаясь к груди, а потом и к губам.
Это было так прекрасно, так восхитительно! Салене казалось, что она умерла и попала в рай.
Сначала ее губы были мягкими, сладкими, непорочными, но потом герцог почувствовал, как она, задрожав, ответила на его настойчивый поцелуй, и еще крепче прижал ее к себе.
Салена забыла все свои муки, все переживания и тревоги.
Все на свете исчезло. Был только герцог, который дарил ей самые чудесные и упоительные ощущения.
Казалось, вокруг звучит неземная музыка и плывет аромат нездешних цветов, словно они перестали быть смертными существами, а стали частью чего-то божественного.
Герцог поднял голову, чтобы посмотреть на Салену, и понял, что никогда не видел более счастливой женщины.
— Я люблю… тебя! — пробормотала она. — Я люблю… тебя!
— Я так долго ждал от тебя этих слов! — ответил герцог. — Только, моя дорогая, я ужасно боялся, что не успею спасти тебя от рук этого негодяя.
— Он… собирался… избить меня, — пробормотала Салена.
И вспомнив об этом, вновь почувствовала страх. Но герцог обнял ее, поцеловал, и от этого страх чудесным образом улетучился.
— Давай поедем домой, моя милая, — сказал герцог.
Он нашел ее губы своими губами и еще раз поцеловал ее.
Она снова затрепетала — но не от страха.
Он взял ее за руку и повернул.
Салена увидела, что они стоят под высокими пальмами посреди большого оазиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43