— Но если вдруг на борту окажутся его друзья, им покажется странным, когда я выйду к ним едва ли не в обносках!
Джимми забеспокоился.
— А что, они действительно такие ужасные?
— Хуже!
— Ладно, в конце концов, это его дело! — заметил Джимми. — Лучше пойду спрошу у него, могу ли я, не откладывая, отправить грума в Кингз-Кип. А ты составь для Бесси точный список-того, что она должна передать.
— Если я возьму много одежды, его светлости придется отправить в Кингз-Кип фургон.
— Почему бы нет? — спросил Джимми так, будто он сам как раз думал об этом. — В любой конюшне полно телег и фургонов.
Он закончил повязывать галстук и направился к двери.
— Предоставь это мне, Николь, — сказал он на прощание. — И я обещаю, что пошлю Баттеру достаточно денег, чтобы хватило по крайней мере на месяц.
Николь вернулась к себе в спальню, размышляя о том, что будет делать, когда, вернувшись в Кингз-Кип, обнаружит, что счет в банке пустой.
Потом она сказала себе, что должны остаться какие-то деньги от продажи того, что Джимми украл раньше. Николь надеялась лишь, что маркиз не станет выяснять эти детали.
В то время как брат с сестрой беспокоились по поводу своих личных дел, маркиз был озабочен своими.
Он с самого начала чувствовал, что не стоит брать с собой леди Сару, потому что она большая любительница сплетничать, а вчера вечером возникла еще одна причина для того, чтобы отказаться от ее общества.
Гости маркиза собрались идти спать.
Леди Кливленд сказала, что она очень утомлена и ее муж тоже.
Маркиз, вместо того чтобы идти к себе в спальню, направился в кабинет.
Поставив все три картины на диван, он снова принялся их рассматривать и, глядя на «Мадонну в беседке из роз», подумал, что это одна из наиболее замечательных картин, которые он когда-либо видел.
И хотя мадонна была ничуть не похожа на Николь, он почему-то вспомнил о ней.
Ему представилось, будто она сидит на троне, окруженном порхающими херувимами, и волосы ее увенчаны сияющим нимбом.
Когда маркиз наконец отправился спать, он вдруг осознал, что, хотя леди Сара ждет его, он не в настроении сейчас заниматься с ней любовью.
По тому, как многозначительно леди Сара сжала его пальцы, желая спокойной ночи, маркиз мог догадаться, что именно на это она надеется.
Весь вечер в ее глазах, на ее губах, в каждом ее движении или жесте он мог прочесть приглашение.
Это была репетиция того, с чего, как ему хорошо было известно, начинается пламенный любовный роман.
«Подумаю об этом завтра», — сказал он себе, раздеваясь.
Камердинер убрал его вечерний костюм, и маркиз лег, решив, как всегда, немного почитать перед сном.
Но в тот вечер объемистый том у его кровати, посвященный Древнему Востоку, остался нераскрытым.
Вместо этого маркиз снова вспомнил о тех трех картинах, что он приобрел, и стал прикидывать, где лучше всего их повесить.
Он как раз думал о том, что для «Мадонны в беседке из роз» нужен какой-то специальный фон, когда, к его удивлению, дверь спальни открылась.
На пороге стояла леди Сара.
Она выглядела весьма соблазнительно в пеньюаре, который был столь же прозрачен, как длинная ночная рубашка, которую он был предназначен прикрывать.
Насыщенный розовый цвет призван был оттенять длинные темные волосы леди Сары, спадающие на ее плечи.
Она была прекрасна.
Любой мужчина нашел бы ее неотразимо желанной.
Но в эту минуту, именно потому что она была так непохожа на «Мадонну в беседке из роз», маркиз остался холоден.
Скорее он даже почувствовал раздражение.
Придя к нему, вместо того чтобы ждать, пока он сам придет к ней, она нарушила все правила.
— Вы не пожелали мне спокойной ночи, — произнесла леди Сара нежным чарующим голоском.
— Я подумал, что вы тоже устали, — сделал маркиз попытку оправдаться.
— Что мне усталость, когда я так тосковала без вас? — хрипло проговорила леди Сара.
Она села к нему на кровать и очень медленно обвила руками его шею.
— Почему мы должны тратить впустую время в ожидании друг друга? — прошептала она и приникла губами к его губам.
Было уже очень поздно, когда леди Сара ушла.
Она еще раз страстно поцеловала маркиза на прощание, и в это мгновение он понял, что, даже если бы сам премьер-министр попросил его взять с собой в Грецию леди Сару, он ни за что бы не согласился.
Беда была в том, что в этом случае ему пришлось бы искать себе спутницу в Афинах.
Вообще говоря, у него были там знакомые, и он не сомневался, что среди них найдется красивая женщина, которая согласится поехать с ним в круиз.
Но это означало также, что придется брать на борт ее мужа и, возможно, еще несколько гостей.
Вернувшись в кабинет, он с досадой подумал, что лорд Биконсфилд дал ему слишком мало времени на подготовку. Тем не менее маркизу хорошо было известно, что, когда премьер-министр что-то приказывает, он хочет, чтобы это было сделано «вчера».
«Конечно, кого-нибудь я отыщу», — с сомнением подумал маркиз. Тем не менее, он был абсолютно уверен, что не возьмет леди Сару.
В конце концов он утвердился в том, что его спутницей станет Николь, и поздравил себя с таким мудрым решением.
Она молода и невинна, подумал он, и поэтому не станет его домогаться.
В светском обществе она никому не известна, следовательно, никому не придет в голову связать друг с другом их имена.
«Все так замечательно сходится, — сказал себе маркиз. — Это, должно быть, Судьба».
Весь год он пытался поехать в Куско — с того самого дня, когда узнал о картинах, вываливающихся из рам, о картинах, до которых никому не было дела.
Потом, месяц назад, он решил отправить туда человека, который покупал для него несколько полотен в Вене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37