— Кто вы? — спросил мужчина. — И что привело вас сюда?
— Я живу вместе с отцом в гостинице. Мы приехали только сегодня.
— И наверное, в Вене впервые.
— Почему вы так думаете?
— Потому что никому, кто знаком с этим городом и характером его жителей, не пришло бы в голову разгуливать здесь одному, тем более ночью.
Гизела вздохнула:
— Это было… очень глупо с моей стороны.
— Очень! И больше вам не следует этого делать!
В его голосе чувствовалось участие, и это заставило Гизелу с изумлением посмотреть на незнакомца.
Догадавшись, что она удивлена, незнакомец сказал:
— Устраивайтесь поудобнее. Подождем, пока эти ретивые молодые люди не уберутся подальше, а потом я отведу вас назад.
Гизела долго молчала, прежде чем ответить:
— Вы очень… добры.
Она не знала, как ей быть. Конечно, не следует разговаривать с незнакомыми мужчинами, но что ей еще остается? Разве что отправиться в гостиницу одной. Но об этом не может быть и речи, она и так уж слишком напугана.
Поколебавшись, Гизела выбралась из своего угла и присела на скамью. Незнакомец опустился рядом.
По его глубокому голосу Гизела решила, что он уже не юнец. В его движениях угадывалась гибкость и сила. Больше о нем ничего нельзя было сказать, было слишком темно.
Молчание затянулось, и Гизела начала волноваться:
— Мне надо вернуться… скорее… как только вы… решите, что это вполне безопасно.
— Со мной вам ничто не грозит.
Гизела бросила на него быстрый взгляд. Но тут же отвернулась и стала смотреть на огни города, мерцающие далеко внизу. В темноте беседки все равно невозможно было ничего разглядеть. Помолчав еще немного, мужчина сказал:
— Быть может, мы представимся друг другу? Как вас зовут?
— Гизела.
— Очень красивое имя, и я думаю, что его обладательница красива не меньше.
Гизела не удержалась от улыбки:
— Даже будь я ужасно уродливой, я бы не призналась вам в этом.
— Я абсолютно уверен, что вы красавица.
Гизела засмеялась:
— На чем же основана ваша уверенность?
— У вас мелодичный голос и безупречная фигура.
Гизела вспыхнула и была рада, что в темноте этого не заметно.
— Это просто… предположение… вы не можете знать… наверняка.
— Наоборот. Я увидел вас на фоне неба, когда проходил по лесу, и мне показалось, что я вижу нимфу, одну из тех, что, по легендам, живут здесь с незапамятных времен.
— О, как бы я хотела их увидеть! — невольно воскликнула Гизела.
Незнакомец засмеялся:
— А мне уже посчастливилось. Помолчав, Гизела сказала:
— Я назвала вам свое имя. А как зовут вас?
— Вы назвали мне лишь половину своего имени.
— Гизела Феррарис. Мужчина резко повернулся к ней:
— Вы приходитесь родственницей известному скрипачу?
— Вы знаете папу?
— Вы хотите сказать, что Пол Феррарис — ваш отец?
— Да.
— Последний раз я был на его концерте в Париже лет пять назад, но мне никогда не забыть волшебные звуки его скрипки.
Гизела хлопнула в ладоши и воскликнула:
— О, как я рада! Но вы должны обязательно повторить это папе, он будет счастлив!
— Я всегда мечтал снова услышать его игру.
— А теперь вы скажете мне, как вас зовут? — немного застенчиво спросила Гизела.
— Миклош Толди.
— Это не австрийское имя, — сказала Гизела, немного подумав.
— Нет. Я венгр.
— Как это замечательно!
— Почему?
— Потому что мне всегда хотелось встретить настоящего венгра. Моя прабабушка была родом из Венгрии, и во мне тоже есть частичка венгерской крови. Венгрия всегда казалась мне такой романтичной, даже больше, чем Австрия, хотя папа считает австрийцев самыми большими романтиками на свете.
— Может быть, он и прав. Ведь все приезжают в Вену, чтобы мечтать, говорить и петь о любви.
— Как студенты, — с улыбкой произнесла Гизела.
— Студенты — шумные и весьма утомительные молодые люди. Их поведение порой бывает непредсказуемым. Вы поступили весьма благоразумно, спрятавшись от них.
При мысли о том, что студенты могли увидеть ее в беседке, Гизела вздрогнула.
— Благодарю вас… Вы меня спасли.
— Постарайтесь в будущем быть осмотрительнее. Когда я увижу вашего отца, я непременно скажу ему, чтобы он построже смотрел за вами.
— Даже не думайте этого делать! — протестующе воскликнула Гизела. — Он очень расстроится и будет долго переживать. Он велел мне ложиться спать, а я не послушалась и… оказалась здесь.
— Могу ли я сказать вам, что я счастлив, оттого что так получилось? Ведь мы с вами встретились. Я не проговорюсь вашему отцу, не беспокойтесь. Напротив, я скажу ему, что у его дочери самый мелодичный в мире голос. Даже ему не удастся извлечь из скрипки более чарующих звуков.
Гизела засмеялась:
— Он вряд ли решит, что это комплимент. Для него, как и для всех музыкантов, музыка — нечто святое.
— Ваш отец — гениальный скрипач. Пока я в Вене, я обязательно воспользуюсь возможностью снова услышать его. Где он выступает?
Гизела сделала рукой неопределенный жест и, немного замявшись, ответила:
— Мы только что приехали… Вероятно, папа будет давать концерты в театре… или где-то еще… только… я пока не знаю… как мне это устроить.
— Вы хотите сказать, что занимаетесь организацией концертов своего отца? — недоверчиво воскликнул Миклош Толди.
— С тех пор как умерла мама. В делах такого рода он абсолютно беспомощен, а мы так часто переезжали, что невозможно было нанять агента или еще кого-то, кто занимался бы этим, как было в те времена, когда мы жили в Париже.
— Понимаю, — задумчиво сказал Миклош. — Лучше всего вам обратиться к управляющему Придворного театра, и он с удовольствием вам поможет.
— Спасибо, это именно то, что я хотела узнать, — поблагодарила его Гизела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37