— Мне это известно, — сказал Растус Грун. — Однако меня интересуете лично вы, милорд, а не все фермеры.— Что ж, я могу только честно сказать, что потратил каждый пенни, одолженный вами, пытаясь привести в порядок мое хозяйство, а не на развлечения. Если вам угодно, вы можете просмотреть счета.Граф снова тяжело вздохнул:— Я молюсь, чтобы был приличный окот в этом году. Но мои овцы питались не так хорошо, как следовало бы. Да и коровы без полноценной пищи не дадут много молока.Он проговорил все это с отчаянием и взглянул на безмолвно сидевшего перед ним человека.Потом, безнадежно махнув рукой, Инчестер тяжело откинулся на спинку стула.Последовало долгое молчание. Наконец Растус Грун заговорил своим низким голосом.— Я уверен, милорд, что вы говорите правду.— Но откуда вам это известно? — удивился граф.— У меня свои методы узнавать многие вещи, — отвечал ростовщик. — Мне известно, что вы сами работали долго и упорно, не жалуясь, и этим вызвали уважение своих людей.— Верность, — произнес граф, — как нас научили на войне, не может наполнить пустой желудок.Растус Грун кивнул, но промолчал, так что графу пришлось напомнить:— В ответе на мое письмо вы говорили, что у вас есть предложение ко мне.— Это правда, — кивнул Растус Грун. — И я хочу, чтобы вы отнеслись к нему внимательно.— Вам известно, что я готов на все — на все, что могло бы помочь моим людям.— То, что я намерен предложить, — сказал Растус Грун, . — позволит вам восстановить дом, привести в порядок ваши владения, повысить урожаи и дополнить поголовье овец и другого скота.Граф выпрямился и внимательно досмотрел на человека, который сидел напротив.— Я смогу все это сделать? — спросил он изумленно. — Но как?— Вам может не понравиться мое предложение, и, конечно, вы вправе отказаться. В этом случае вы остаетесь должны мне 20 000 фунтов.Инчестер прекрасно понимал, что ему угрожает и был не настолько глуп, чтобы не принять это во внимание.Итак, он мог либо принять предложение ростовщика, либо отказаться от возможности раздобыть денег.Граф знал и то, что в один прекрасный день — одному Богу известно в какой — он должен будет вернуть те деньги, которые уже одолжил.На мгновение он испугался, но затем сказал себе, что, не испугавшись армии Наполеона, нелепо тушеваться перед ростовщиком. Подущав так, Инчестер сделал над собой усилие и проговорил:— Конечно; я очень хочу услышать ваше предложение и, несомненно, отнесусь к нему с самым пристальным вниманием.— Мое предложение предельно просто, — сказал Растус Грун. — Вы, милорд, должны жениться на моей дочери!На мгновение графу показалось, что земля остановилась в своем вращении, а часы перестали отсчитывать время.Не веря своим ушам, он смотрел на человека, который сидел по ту сторону стола.Потом спросил, с трудом совладав с собственным голосом:— Вы сказали, я должен жениться на вашей дочери?— Я сказал именно это, — подтвердил Растус Грун. — Позвольте мне объясниться.Инчестер все еще смотрел на него, как будто был не в состоянии поверить услышанному.— Я очень богат, — произнес Растус Грун, — но у меня только один ребенок — дочь, которая унаследует все, чем я владею.Прошло некоторое время, прежде чем он продолжил:— Я хочу, чтобы она вышла замуж за человека, относительно которого я мог бы быть уверен, что он не проиграет ее деньги в карты, не растратит на вино и продажных женщин. Вот почему я выбрал вас ей в мужья.Инчестер молчал, потрясенный.У него мелькнула мысль, что история его рода началась еще до норманнского завоевания.Первый граф Инчестер получил свой титул за храбрость в битве при Азенкуре.Все Инчестеры состояли на королевской службе. Его дед и отец считали себя солдатами.Предок графа был одним из тех генералов, кому больше всего доверял Молборо.Отец графа командовал королевской конницей.Инчестеру показалось, что все его предки смотрят на него с фамильных портретов, которые висят на стенах их родовой усадьбы.Рядом с мужчинами там были прекрасные женщины, их жены, в чьих жилах тоже текла голубая кровь.Портреты были написаны великими художниками своего времени. Он словно видел всех своих предков, как живых: аристократические черты лица, благородное сложение, невинные взгляды.Эти женщины ничего не знали об ужасах и грязи жизни.Их дети становились высокими, привлекательными и мужественными джентльменами, такими, каким был отец графа, или очаровательными леди, такими, какой была его мать.Дам традиционно приглашали в королевские фрейлины, их браки заносились в книгу пэров.При мысли о них всех граф испытал такое потрясение, какое ему было неведомо раньше.Если он введет в этот круг дочь человека, который сидел сейчас напротив него, ее кровь исказит фамильные черты, что передавались из поколения в поколение.Белокурые волосы потемнеют, невинность сменится хитростью, а милосердие уступит место коварству.«Как я могу это сделать? Боже, разве я имею право так поступить?»Но воспитанное с детства умение владеть собой заставило Инчестера промолчать.Только мысли все кружились и кружились в его мозгу, не находя выхода.Невозможно решиться, невозможно дать ответ.«Как могу я жениться на вашей дочери?» — хотелось спросить графу у Растуса Груна.Но потом вместо благородных лиц предков ему представились лица простых людей, которые ждали от него помощи.Их жилища разрушались, а нищета изнуряла хозяев. Их глаза молили о жалости.Отец графа всегда был богатым человеком.В усадьбе работали не менее тридцати слуг.Хозяйством занимались садовники и егеря. плотники, каменотесы и строители, колесники и кузнецы.Граф помнил, как отец говорил ему, когда он был еще ребенком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33