из веселого и беззаботного юноши он превратился в мужчину и год от года становился все более циничным и едким.Лишь оказавшись в своем полку, он обнаружил некогда присущий ему энтузиазм — готовность выйти навстречу наполеоновской армаде. Это вселило надежду в сердце матери.Но она испытала невыразимое облегчение, когда после смерти отца маркиз откупился от военной службы и возвратился домой, чтобы управлять своими владениями и быть рядом с ней.Однако того мальчика, которого она обожала двадцать один год, увы, больше не было.В его жизни существовали женщины, целая дюжина. Некоторых она встречала, другие обитали в незнакомом ей мире. Но любовь к сыну говорила ей, что они не дороги ему; покоряя чужие сердца, он охранял свое от вторжения кого бы то ни было.С той поры она всегда ненавидела ту особу, которая причинила ему эту боль.Но теперь вдова подумала, что вдвойне ненавидит ту девицу, потому что именно из-за нее Галлен, единственный и любимый сын, вступал в брак по расчету, а не по любви.Но умудренная опытом маркиза понимала, что о таких вещах с ним бесполезно говорить.— Когда ты намерен устроить свадьбу, дорогой? — спросила она.— До конца сезона. Принц скорее всего предложит для приема Карлтон-хаус, так как все приглашенные не уместятся в городском доме графа Фернлея на Керзон-стрит.— Расскажи мне о графе. Я помню его — симпатичный мужчина, должно быть, поэтому его дочь такая красавица.— Вполне милый человек, — ответил маркиз без воодушевления, — предпочитает сельскую местность Лондону, но его жена без ума от балов, приемов, ассамблей и раутов. — Он криво усмехнулся. — Она стремилась сделать дочь центром внимания высшего общества и действительно преуспела в этом.Маркиза отметила про себя, что с графиней Фернлей у нее никогда не было ничего общего.— На обратном пути я, конечно же, загляну к графине, — пообещала она, — но я собиралась ехать домой, а не в Лондон.Слово «домой» означало в данном случае весьма привлекательный Дувр-Хаус, расположенный в огромном поместье маркиза в Хантингдоншире.Маркиза, испытывавшая неимоверные страдания от артрита, не любила бывать в Лондоне, ее больше привлекала сельская идиллия в компании своих собак. Поэтому сын сказал поспешно:— Тебе нет необходимости приезжать в Лондон до венчания. Будет лучше, если я приглашу графа и, конечно, Берил в замок, как только ты будешь готова принять их. — И с улыбкой добавил:— Уверен, что время для этого у нас найдется, хотя Берил будет занята покупкой приданого.— А ты, дорогой?— Принцу нравится, когда я постоянно нахожусь возле него. Однако мы пришли к соглашению, удовлетворяющему в той или иной степени нас обоих: я сопровождаю его на скачках и прочих дневных увеселениях, но освобожден от посещения многолюдных вечеринок, которыми его королевское высочество наслаждается вечером.— И что ты делаешь тогда? — допытывалась маркиза.— А на этот вопрос я затрудняюсь ответить.У маркиза появился лукавый блеск в глазах.— Я спрашиваю не о том, чем ты занимался в прошлом, — рассмеялась мать. — Я прекрасно осведомлена о твоей репутации сердцееда. Но что ты будешь делать теперь? Едва ли леди Берил захочет без тебя посещать эти многолюдные приемы.— В жизни женатого человека есть свои недостатки! — не задумываясь ответил маркиз. — Только, поверь, мама, зеленый карточный стол привлекает меня куда больше, чем полированные паркеты, и я не собираюсь проводить на балу каждую ночь, пусть даже этого будут требовать Берил и принц.Маркиза улыбнулась.— Догадываюсь, что ты купил новых лошадей и станешь прогуливаться верхом каждое утро.— Дюжину великолепных, чистокровных коней! Мне не терпится показать их тебе.— Теперь и я буду ждать знакомства с ними, — загорелась маркиза.Мир с Францией кроме прочих выгод вернул любителям лошадей возможность вновь привозить в Англию этих благородных животных.И маркиз немедля послал своих людей в Сирию, откуда они вернулись с арабскими кобылами.Когда он заговорил о лошадях, мать уловила в его голосе интонацию более теплую, чем во время рассказа о будущей жене.В феврале, как раз перед ее отъездом в Харроугейт, в замок привезли отличных венгерских лошадок, и она была в восторге, узнавая в сыне того мальчишку, который все время тянул ее за руку в конюшню, когда ему подарили первого пони.— А леди Верил хорошая наездница? — спросила она.— На коне она держится превосходно, — ответил маркиз, — и, думаю, сумеет охотиться с моей сворой. Кстати, мне придется заняться охотничьим домиком в Печестершире. — Он усмехнулся. — Холостяцкие вечеринки, которые я устраивал там, отнюдь не улучшили состояния мебели. Кроме того, на женский взгляд, там слишком грубая обстановка.— Мы с твоим отцом бывали очень счастливы там, — грустно промолвила вдова.— Как и повсюду, — заметил маркиз. — Только, мама, не надо все время сравнивать меня с отцом, а Берил — с собой. — Он взял ее за руки. — Ты отлично знаешь, что такой милой и красивой женщины, как ты, больше не будет. Поэтому не надо сетовать на то, что я выбираю второй сорт.— Меня волнует, дорогой мой, лишь твое счастье, — пробормотала маркиза.— Я уже сказал тебе, что всем доволен.Тем не менее матери послышалась в голосе сына язвительная нотка.В нескольких милях от модного харроугейтского курорта, с его водами, дорогими отелями и отдыхающими аристократами, в том же Йоркшире, находилась деревня Барроуфилд.Расположенная возле Лидса, она являла собою скопище неопрятных и даже зловещих домов и казалась постоянно укрытой тонкой вуалью из угольной пыли.За пределами деревеньки на холме стояла уродливая церковь из серого камня, а возле нее — столь же неказистый, громоздкий дом викария.
1 2 3 4 5 6 7