Граф Фернлей, дабы сделать приятное жене, назначил его викарием небольшого прихода в Фернфорде, который находился в его собственном поместье в Хертфордшире. Таким образом, Торилья и Берил выросли вместе.Их родители были весьма рады этому обстоятельству, и хотя Верил была на два года старше Торильи, разница в возрасте была не столь уж очевидна.Более того, Торилья оказалась куда смышленее старшей сестры, но старалась держаться с ней вровень, ибо Берил постоянно отставала в учебе.Графиня Фернлей предпочитала жить в Лондоне, поэтому Берил больше времени проводила со своей тетей, чем с матерью.Она так любила миссис Клиффорд, что ее неожиданная кончина заставила Берил горевать ничуть не меньше Торильи.С утратой матери жизнь Торильи совершенно переменилась. Преподобный Огастес счел невозможным более оставаться в доме, где был так счастлив со своей женой.Ему стало невмоготу трудиться в тихом уютном селении, где, откровенно говоря, у него было не слишком много дел, и подал прошение о назначении его в один из самых уединенных и бедных районов на севере. И вот через два месяца после смерти жены Огастес Клиффорд занял должность викария в Барроуфилде.Все это произошло так стремительно, что Торилья осознала случившееся, лишь оказавшись в странном и чужом для себя месте, вдали от родни и знакомых. Только Эбби могла как-то утешить ее.Ну а для преподобного Огастеса переезд послужил средством облегчить свое горе, а быть может, и вызовом, о котором он мечтал всю жизнь, хоть никто и не догадывался об этом.Вдохновленный неукротимым желанием помочь тем, кто был несчастнее его самого, он весь ушел в проблемы и трудности, которыми изобиловала ужасающая жизнь шахтерской деревни.Казалось, он один с пылом крестоносца противостоит целой армии зла.Лишь Торилья и Эбби знали, что в своей одержимости он забывал о пище и сне, пытаясь хоть в чем-то помочь существованию своих новых прихожан.И свою стипендию, и те крохотные средства, которые у него оставались, викарий до последнего пенни тратил на паству.Только благодаря Эбби, забиравшей у него после получения чеков деньги для ведения хозяйства, они были избавлены от голода.И теперь, сидя за обеденным столом, Торилья думала о поездке на юг и о том, что разрешение отца будет зависеть от стоимости этой поездки.— Я получила письмо от Берил, папа, — сказала девушка.В это время викарий налил себе стакан воды, а в двери появилась Эбби с бараньей ногой.— От Берил? — задумчиво переспросил викарий, словно впервые услышал это имя.— Берил выходит замуж, папа. Она просит, чтобы я приехала, погостила у них в Холле и помогла ей с приданым. А еще она просит, чтобы я была подружкой на ее свадьбе.— Ах, Берил! — воскликнул викарий.— Ты не против, если я поеду, папа?— Нет, нет. Конечно же, нет! — Он отрезал кусок баранины и положил его на тарелку. — Впрочем, едва ли мы можем позволить себе такую поездку.— Я поеду на дилижансе, — заверила его Торилья. — И если поеду одна, а Эбби оставлю приглядывать за тобой, все обойдется не так уж дорого.Едва прочитав письмо Берил, она сразу подумала, что возьмет Эбби с собой, но теперь поняла: служанка должна быть здесь — не столько из-за расходов, сколько из-за викария, так как он просто не сможет выжить без прислуги.Эбби умела заставить его есть и спать, ей это удавалось лучше, чем родной дочери.— Я как раз думал, — тихо сказал викарий, — что все свободные деньги надо отдать миссис Коксволд. Она ожидает девятого ребенка, а у старшей дочери, по-видимому, чахотка.— Мне очень жаль Коксволдов, папа.Но ты не хуже меня знаешь, что каждую пятницу мистер Коксволд отправляется в кабак и пропивает там по крайней мере половину своего заработка.— Знаю, — согласился викарий. — Но мужчина вправе по собственному усмотрению тратить то, что зарабатывает.— Только в том случае, когда дети его не голодают, — возразила девушка.— Второй девочке в этом месяце исполняется пять, и они, наверное, отправят ее в шахту — работать.— О нет, папа! — воскликнула Торилья. — Она слишком мала! Ты помнишь, как болела маленькая Барнсби? Стоя по колено в воде, она заработала пневмонию.Викарий вздохнул.— Им нужно есть, Торилья.— И вам тоже, сэр, — вставила вернувшаяся в комнату Эбби.Она внесла два блюда: на одном была картошка, на другом — не слишком аппетитная на вид капуста.— Мне хватит, — рассеянно сказал викарий, разглядывая крохотные кусочки мяса на своей тарелке.— Сэр, я не уберу баранину со стола до тех пор, пока вы не наедитесь досыта, как следует. — Эбби уговаривала его, словно капризного ребенка.Взяв в руки нож, викарий положил на тарелку еще два тонких ломтика мяса. Затем Эбби настояла еще на двух стоповых ложках картошки, а когда Торилья закончила есть, произнесла:— Вот что, мисс Торилья. Не могли бы вы достать вместо меня пудинг из печки?Не доверяю я этой девчонке. Патока уже здесь, нужно принести только пудинг.— Да, конечно, — тотчас согласилась Торилья.Эбби передала девушке баранину, и та отправилась на кухню, зная, что служанка заведет разговор с отцом.— Мисс Торилья сказала вам, сэр, — начала Эбби, как только девушка покинула комнату, — что ее светлость пригласила вашу дочь на свадьбу?— Да, мисс Торилья сказала мне, — ответил викарий. — Но дело в том, Эбби, что мы не можем себе позволить это. Дилижанс стоит дорого, а до Хертфордшира путь неблизкий.— Сэр, простите меня за откровенность, но мисс Торилье давно пора вернуться домой, повидать и приличных людей, хотя бы для разнообразия.Викарий обратил на нее удивленный взгляд, но Эбби не дала ему заговорить.— Разве вы не понимаете, что мисс Торилья провела здесь почти два года, не обменявшись даже полудюжиной слов с леди или джентльменом?
1 2 3 4 5 6 7