— Позвольте мне выразить восхищение вашим нарядом, леди Гейдж. Редко случается встретить умную женщину, которая к тому же умеет хорошо одеваться.
Он выбрал идеальный путь к сердцу леди Гейдж. Та давно считала, что прозябала в Бедфордшире среди скучных сквайров с их женами. Считая себя чрезвычайно начитанной, леди Гейдж полагала, что при благоприятном стечении обстоятельств могла бы устроить салон, куда стекались бы самые блестящие и остроумные люди. Выслушав комплимент Рудольфа, она заулыбалась, подошла поближе и устремила на него почти гипнотический взгляд.
— Нам с вами надо будет как-нибудь поговорить: я вижу, что у нас много общего.
— Я в вашем распоряжении, — заверил ее Рудольф, лихорадочно прикидывая, нельзя ли будет вытянуть у старухи денег взаймы.
Однако его размышления были прерваны: лакей открыл им дверь, и они вошли в освещенную прихожую. Когда они оставили там свои плащи, об их прибытии было громко объявлено хозяйке вечера, которая ждала их в гостиной.
Там уже стояли несколько человек. Как и предвидел Рудольф, все это были пожилые придворные. Тея стояла в противоположном конце комнаты и разговаривала с архиепископом Кентерберийским. Рудольф поспешил к ней.
Этим вечером она выглядела еще лучше, чем обычно. На ней было платье из серебряной парчи, расшитое крошечными жемчужинами, и нитка жемчуга на шее. Рудольф почувствовал, что, когда он смотрит в чудесные глаза Теи, ему даже трудно думать о деньгах. Девушка встретила его слабой улыбкой.
Он поднес к губам ее холодные пальчики и только теперь вспомнил, что она может сердиться на него за то, что произошло между ними днем. Впервые Рудольф испытывал совершенно новое для себя чувство — смесь симпатии, уважения, восхищения, граничащего с обожанием.
У него странно сжалось горло. Захотелось опуститься на колено, прикоснуться губами к краю платья Теи. А потом в нем жаркой волной поднялось желание, такое острое и непреодолимое, что он понял: какие бы препятствия перед ним ни встали, он их преодолеет, чтобы обладать Теей. Он во что бы то ни стало должен ею обладать.
Она была такая миниатюрная, такая хрупкая, что он мог бы схватить ее в объятия и силой заставить пообещать ему все, чего он так желает. Но несмотря на эти новые для него ощущения, Рудольф помнил, что должен произнести общепринятые слова приветствия. А потом еще выслушать какие-то банальные фразы в ответ.
— Мне необходимо увидеться с вами наедине! — удалось наконец сказать ему так тихо, что его могла услышать только она.
— Зачем? — удивленно спросила Тея.
В ее голосе был холод, который должен был бы дать ему понять, что дальше идти не следует.
— Мне необходимо сказать вам нечто, предназначенное только для вас. Я буду ждать вас в дворцовом саду или там, где вы пожелаете. Только бы мы могли быть одни!
— В ее глазах вспыхнул гнев.
— По-моему, вы забываетесь, кузен Рудольф. Я не имею привычки назначать свидания молодым людям ни в дворцовом саду, ни где бы то ни было еще.
Ее слова уязвили его, и, не сдержавшись, он ответил:
— Ну да! Вы предпочитаете встречаться с ними в Стейверли!
Его тон заставил Тею вспыхнуть, но она стойко выдержала его взгляд, а потом, не говоря ни слова, повернулась к нему спиной, прошла через всю комнату и встала рядом с графиней. Рудольф понял, что она сделала это специально, чтобы напомнить ему о том, что у нее есть защита. Однако он не смутился и не пожалел о сказанном. Его воспламеняло желание такое сильное, какого он прежде никогда не знал. Рудольф решил, что Тея будет принадлежать ему, и никакие ее слова и поступки этого не изменят. Он твердо намеревался сделать ее своей женой.
Не пытаясь следовать за ней, Рудольф остался стоять на прежнем месте. Он надеялся, что Тея чувствует его взгляд и что это ее тревожит. У него появилось то же чувство, какое он испытал на охоте, выслеживая дичь. Пока его не охватил охотничий азарт, ему казалось, что охота — довольно скучное занятие. А потом, когда он пробирался через пустошь, стараясь подойти поближе к благородному животному, он ощутил жажду крови и понял, что оленю от него не уйти.
Такое же чувство Рудольф испытывал сейчас, наблюдая за Теей. Она может сопротивляться, но он завоюет ее, она вынуждена будет сдаться. Рудольф так пристально наблюдал за Теей, что не заметил, как его тетка, переходя от одного гостя к другому, подошла к нему.
Ему показалось, что графиня Дарлингтон еще больше стала похожа на хищную птицу. Глубоко посаженные глаза делали еще заметнее нос, напоминавший клюв тукана. Ее седые волосы были переплетены фиолетовыми лентами в цвет платья.
Высохшая кожа приобрела желтоватый оттенок, как старинный пергамент. На шее и на запястьях блестели бриллианты. Взгляд графини, зоркий и проницательный, был устремлен на племянника с таким выражением, будто она видит его впервые.
Перед теткой он ни в чем не был виноват, но под ее взглядом Рудольфу почему-то стало неуютно. Казалось, графиня наблюдает за ним, стараясь прочесть на его лице какую-то тайну.
— Ну и что ты скажешь в свое оправдание, Рудольф? — спросила наконец леди Дарлингтон довольно резко.
Чувствуя себя неловким и неуверенным, словно мальчишка-школяр, Рудольф ответил тоже вопросом:
— А в чем мне надо оправдываться, тетя Энн?
— Ты это прекрасно знаешь! — заявила леди Дарлингтон.
Но, заметив, что он искренне недоумевает, добавила:
— После того, как ты ушел, Тея плакала. Чем ты ее расстроил?
Рудольф махнул рукой, словно стараясь отмести обвинения тетки, но потом решил говорить откровенно, не скрывая больше своих намерений.
— Я понятия не имею, почему мой визит расстроил Тею, тетя Энн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79