– Императору нужна моя помощь.
Лорд Эркли слушал их разговор просто для того, чтобы насладиться речью принцессы, и ему были неприятны хвастливые нотки в низком голосе принца Фридриха.
– Как ты можешь помочь ему, Фридрих?
– Не задавай лишних вопросов, – ответил ее муж сдавленным голосом, – лучше делай, как я хочу. Сначала принеси мне что-нибудь выпить.
–Ты думаешь, это разумно? – нерешительно спросила принцесса. – Ты же знаешь, что велел доктор.
– Черт бы тебя побрал! Ты будешь спорить или подчиняться? Ты глупа и бесполезна, и именно ты довела меня до моего теперешнего состояния. Делай же теперь, что тебе говорят.
Принц кричал, и принцесса закрыла окно, боясь, что его голос будет услышан в соседних комнатах ив даже в саду.
Теперь, возвратившись в гостиную, лорд Эркли мог слышать только неотчетливый рев принца, и мысли его были весьма невеселыми. Какое дело к принцу у генерала барона фон Эхардштейна, посланника в Лондоне, и адмирала фон Сендена? Конечно, в своем положении Фридрих не мог принести какую-либо пользу кайзеру, но ясно, что его хотели использовать. Но как? Имеет ли это какое-нибудь отношение к королю?
Лорд подумал, что должен доложить обо всем его величеству, но ему неудобно было признаться, что эти сведения он подслушал из разговора принца и принцессы. Он был уверен, что король с его особой проницательностью во всем, что касается красивых женщин, быстро догадается, что лорда интересовал не столько принц Фридрих, сколько его жена.
"Я не столько заинтересован ею, – подумал лорд Эркли, – сколько мне жаль, что такое молодое и привлекательное существо связано с этим жестоким и грубым человеком, какие бы ни были причины подобного поведения".
Он также убеждал себя, что его интерес вызван тем, что принцесса наполовину англичанка.
Ночью лорд внезапно проснулся и поймал себя на том, что думает о ней. И в памяти его всплыло воспоминание, что ее мать была дочерью герцога Дорсетского. Поэтому-то принцесса так хорошо говорила по-английски и, когда она была испугана или о чем-то просила мужа, яснее выражалась на английском, чем на немецком.
Лорд Эркли очень надеялся, что, когда принц ругался на неродном для принцессы языке, для нее не всегда был понятен смысл некоторых его пьяных словечек. Лорду очень неприятно было думать, что именно сейчас принцесса. Выслушивает ругательства и оскорбления, и он, взяв шляпу и трость, отправился через весь парк к курзалу. Он не любил играть днем в азартные игры, но знал, что в очаровательном казино найдет много знакомых. Благодаря светской публике, привлеченной в Мариенбад присутствием короля Эдуарда, оно соперничало с казино Гамбурга и Монте-Карло.
Первым, кого встретил лорд Эркли, был сэр Генри Кемпбелл-Беннерлен, лидер либеральной партии. Он был частым гостем в Мариенбаде из-за болезни жены.
– Рад видеть вас, Эркли, – сказал Кемпбелл-Беннерлен. – Полагаю, вы приехали, чтобы присоединиться к обществу его величества, которое мне все больше надоедает!
Лорд Эркли рассмеялся. Он знал, что сэр Генри недолюбливал короля еще до того, как познакомился с ним ближе, так же как его величество считал, что его мало что связывает с либералом, неоднократно нападавшим на Артура Белфура. Королю не внушали доверия поющие политики, которых считал слишком банальными. Сначала его величество почти не замечал сэра Генри, но однажды пригласил его на обед и очень интересно провел время за оживленной и острой беседой с ним. С той поры, приезжая в Мариенбад, король всегда интересовался, приехал ли Кемпбелл-Беннерлен.
Лорд Эркли спросил, улыбаясь:
– Почему у вас такой усталый голос?
– Я действительно утомлен, – ответил сэр Генри. – Участвую во всех развлечениях короля. Его энергия и аппетит просто не знают границ. Уверяю вас, Эркли, у меня нет ни минуты покоя.
Лорд Эркли засмеялся. Сэр Генри добавил с улыбкой:
– Я покажу вам нечто, могущее заинтересовать короля.
– Что?
Сэр Генри протянул лорду иллюстрированную газету с фотографией, на которой король Эдуард разговаривал с ним в саду у курзала. Король с силой ударял кулаком о ладонь, на что сэр Генри смотрел с особым вниманием. Мельком взглянув на фото, лорд Эркли увидел под ним надпись: "Мир или война?" Он возвратил сэру Генри газету и произнес:
– Я бы тоже хотел это знать.
– А между тем, – ответил сэр Генри, – король всего лишь спрашивал меня, какой палтус вкуснее – печеный или вареный.
Лорд Эркли покачал головой и рассмеялся.
Подумав, он решил рассказать сэру Генри о визите высших немецких офицеров к принцу Фридриху. Он уже было раскрыл рот, но вдруг какое-то внутреннее чувство остановило его. В конце концов это может быть сугубо личная проблема Фридриха. А может быть, Эркли просто хотел оградить принцессу от излишних пересудов? Лорду стало ясно одно: у него нет ни малейшего желания обсуждать принца или принцессу Вильценштейнских с сэром Генри Кемпбеллом-Беннерленом или с кем-нибудь еще. Вместе с сэром Генри он вошел в казино и, немного пофланировав там, в глубокой задумчивости направился к "Веймару". У него было множество приглашений на званые обеды, неясным оставалось лишь, какое из них принять.
В отеле были пажи, всегда готовые отнести письмо в любой конец города, но, как правило, им не приходилось отправляться очень далеко. Большая часть важных гостей останавливалась в "Веймаре", потому что там останавливался король, а остальные в близлежащих отелях, до которых было рукой подать.
Войдя в номер, покинутый совсем недавно, первое, что лорд Эркли увидел на столике в центре комнаты, на котором стоял великолепный цветок в горшке, была записка, которая появилась в его отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39