Она хотела еще что-то сказать, но тут открылась дверь, и вошел граф.
— Доброе утро! — расшаркался он. — Я вижу, что опоздал, но будьте ко мне снисходительны. Солнце сияет, и мадемуазель выглядит еще прелестнее, чем вчера вечером!
— Спешить некуда, — сказала Хариза. — Мы с Жерве собирались проехаться верхом, но дворецкий сообщил, что он еще не проснулся.
— Я думаю, он будет спать до полудня, — заметил граф. — Так что позвольте мне занять его место. Я в ужасном нетерпении — хочется поскорее увидеть лошадей моего друга!
Он метнул любопытный взгляд на полковника.
— Я слышал, ваш отец сделал в них существенное вложение — как и во многое другое имущество, которое Жерве повезло унаследовать.
— Кто вам это сказал? — сурово спросил мистер Темплтон.
— Жерве, конечно, — ответил граф. — И он весьма благодарен вам за доброту, проявленную к его дядюшке.
Граф развел руки в истинно французской манере.
— Представьте себе его состояние, когда он узнал, что унаследовал этот великолепный дом, титул и обширное поместье!
— Вероятно, он был в восторге. — В голосе Харизы слышалась ирония.
— Восторг — не то слово! — воскликнул граф. — Фактически это спасло его от голодной смерти. От радости он подпрыгнул чуть ли не до луны!
Хариза тотчас подумала, что Жерве поступил не по-человечески, не выразив прежде всего сожаления по поводу смерти своего дядюшки.
В конце концов, маркиз всегда был очень добр к нему и не раз оплачивал его долги.
— Очень удачно вышло, — продолжал граф, не в силах скрыть свою зависть, — что его кузен погиб в Индии. Это, можно сказать, чудесное совпадение: он умер именно тогда, когда Жерве уже готов был распрощаться с жизнью.
— Я очень любила Винсента, — спокойно сказала Хариза. — И все в доме и в деревне его любили. Люди горько рыдали, услышав это печальное известие.
— У вас в Англии говорят: «Плох тот ветер, который не дует ни в чьи паруса».
Жерве — просто счастливчик!
Последнюю фразу граф произнес, уже слегка позеленев от зависти.
Хариза встала из-за стола, хотя еще не закончила завтракать.
— Пойдемте смотреть новых лошадей, папенька. Я уверена, вы много интересного можете мне о них рассказать.
— А разве прекрасная дама не подождет меня? — встрепенулся граф. — Я хочу лицезреть вас на коне, скачущей подобно амазонке или, лучше сказать, подобно богине.
— Мы оба должны подождать, пока не появится наш хозяин, — осадила его Хариза. — Сейчас мы с папенькой просто посмотрим лошадей, а кататься не будем.
С этими словами она вышла из комнаты, и отец последовал за ней.
Когда дверь за ними закрылась и полковник мог не опасаться, что его подслушают, он пробурчал:
— Наглый щенок! Он не имеет никакого права так фамильярничать с тобой!
— Я с вами полностью согласна, — кивнула Хариза. — И еще я думаю, что говорить так, как он говорил о Жерве, находясь у него в гостях, — поразительная невоспитанность.
— И почему мы должны терпеть в Обители всех этих иностранцев? — пробормотал полковник себе под нос.
Хариза не ответила.
Она понимала, отец, так же как она сама, думает сейчас о Винсенте.
По дороге к конюшне она вспоминала, какой он был блестящий наездник.
Как он был любезен и предупредителен, когда они катались вместе.
Он не позволял ей брать препятствия, слишком высокие для ее лошади.
Он всегда ждал ее, если его скакун вырывался вперед.
Нет никакого сомнения в том, что отец прав и Жерве с графом всего лишь парковые наездники.
Это означает, что три четверки вышколенных лошадей, в том числе чистокровные арабские скакуны, будут понапрасну чахнуть в стойлах.
Она снова подумала, не предложить ли отцу купить их у Жерве.
Обидно, конечно, ведь именно благодаря отцу прежний маркиз стал владельцем этих лошадок, но Хариза не могла даже и в мыслях допустить, что их распродадут разным хозяевам.
А вдруг их новые владельцы окажутся не способными оценить все их великолепие, а то еще вздумают обращаться с ними жестоко?
Разумеется, отец никогда не продаст лошадь человеку, которого не знает.
Он непременно удостоверится, что новый хозяин так же внимателен к животным, как он сам.
И вновь, как будто он опять был рядом с ней, Хариза почувствовала: настоятель говорит — ей, что она не должна ничего предпринимать.
Но почему он так говорит?
Они с отцом весело провели утро, осматривая конюшни и беседуя с главным конюхом.
Переходили из стойла в стойло, детальна разбирали достоинства каждой лошади, как это бывало в прежние времена.
Примерно через полтора часа к ним присоединились граф и Жерве.
Оба выглядели чересчур помпезно для поездки по глухим местам, где их, вероятнее всего, никто не увидит.
Для прогулки были выведены лучшие лошади.
Когда каждый определился в своем выборе, кавалькада вытянулась вдоль дороги, ведущей прочь из Обители.
Хариза была вынуждена признать, что Жерве очень хорошо смотрится в седле, так же как его друг.
Но они оба отказались перескочить через живую изгородь, образующую границу луга.
Полковник и Хариза, напротив, легко взяли препятствие, и незадачливые наездники начали оправдываться.
Жерве якобы хотел узнать лошадь получше, прежде чем решиться на довольно рискованный трюк.
Граф сказал, дескать, он не в настроении, хотя трудно было не заметить, что он полон энергии.
Наконец, осмотрев ферму, которую Жерве еще не видел, они поехали домой.
На обратном пути Хариза думала о том, что не ошиблась: маркиз ездил верхом только потому, что этого требовало его положение.
Конечно, будь ему перед кем покрасоваться, он получил бы истинное наслаждение, но, поскольку публики не оказалось, он гораздо больше интереса проявил к ферме, чем к своей лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36