Она еще не оправилась от шока. Но молодость превозмогает многое, и несмотря на то, что Серина не спала уже вторую ночь, наутро она почувствовала себя посвежевшей.Серина обрадовалась записке Изабель, в которой говорилось, что они собираются на верховую прогулку, и с радостью к ним присоединилась. Страхи и опасения прошлой ночи, казалось, уже исчезли, и днем, при свете летнего солнца, все представлялось не столь страшным. Вчера ночью девушка считала, что единственным выходом для нее может быть побег из Мэндрейка. Убежать, найти другое жилище – пусть убогое, ветхое.Наутро же, рассудив более трезво, она решила, что побег ей ничем не поможет. Она должна выплатить долг Джастину, если он того потребует. Девушка пока находилась от него в зависимости, так же как и в день, когда покинула Стэверли. Поведение его матери, каким бы преступным и ужасным оно ни было, ее не касалось. Она пленница Джастина, в плену долга чести, который может отменить только он сам; и пока он не примет окончательного решения, покинуть Мэндрейк означало струсить и уклониться от выплаты долга. Она не даст маркизе возможности лишить ее смелости. По крайней мере, это ее единственная защита перед будущим и против всего, что может еще случиться. Серина инстинктивно вскинула голову, забыв на мгновение, что она не одна. Изабель спросила ее:– Кто тебя так рассердил, Серина? Я же вижу, и у тебя на лице написан гнев.Серина смутилась.– Не то чтобы сержусь, просто я задумалась.– Задумалась! – воскликнула Изабель. – Значит, о ком-то, кто заставил тебя сердиться. Ну конечно, это он, это мерзкое создание – Хэри Ротхэм.– Меня не удивляет, что кузина недолюбливает этого человека, – произнес Николас, – это чуждый нам человек.– Согласна, он гадкий человек, – сказала Изабель, – но, Серина, не стоит так расстраиваться. Понятно, он здесь остановился надолго, по-видимому, он нужен маркизе в некоторых делах.– Странно, но он у нее много выигрывает, – заметил лорд Джиллинхэм.– Да, это так, – подтвердил Николас, – вчера вечером он выиграл у маркизы несколько сотен гиней. Я видел, как он все записывал.– Может быть, но она собирается часть из них возвратить, – ответила Изабель.– Что ты хочешь этим сказать? – спросил ее брат.– Не знаю точно, о чем это было, – ответила Изабель, – но вчера вечером... нет, позавчера, увидев, что Серина уходит, я поспешила к ней, чтобы пожелать спокойной ночи. Но она так быстро скрылась в дверях, что бежать за ней уже не имело смысла. Я остановилась у стола маркизы и раздумывала о том, вернуться ли мне к своей игре. И тут я услышала, как маркиза сказала: «Пятнадцать тысяч, Хэри. Для тебя это что-то, да значит». И он ответил своим противным, слащавым голосом: «Десять тысяч гиней – это все, что я готов дать тебе, Хэриет, и, конечно, после того, как придет товар, не раньше». Он сказал «товар» странным голосом, и тут я поняла, что подслушиваю личный разговор. Я повернулась и уже собиралась уйти, но успела услышать: «Ты невозможный грубиян, Хэрри, ты хочешь этого.».Изабель замолчала, а ее брат с нетерпением спросил:– О чем это они?– Это все, что я успела расслышать, – ответила она.– Черт возьми, Изабель, столько узнать, ты ведь разбудила наше любопытство, ну задержалась бы еще на пару секунд.– Именно об этом я подумала уже несколько позже, но что поделаешь? Что скажешь на это, Серина?Девушка отвернулась.– Не знаю... Не имею понятия, – быстро проговорила она, немного заикаясь, – сегодня слишком хорошая погода, чтобы говорить о таких мерзавцах, как Хэрри Ротхэм. Давайте лучше устроим скачки. Смотрите, вон там небольшая часовня. Вы готовы?Все приняли ее вызов, и девушка поблагодарила судьбу за то мгновение, которое помогло ей отвлечь их внимание и перевести его на другой предмет. Только ей был понятен смысл слов маркизы. Как глупо, подумала Серина, открыто говорить о предметах, которые представляли опасность не только для нее самой, но и для многих других! Ведь если ее преступление раскроется, не одна маркиза будет приговорена к высшей мере наказания, от этого пострадает и ее сын, и еще многие другие. Будет ужасный скандал, и кто знает, какие еще раскроются тайны и какие могут быть последствия.Обнаружится и то, что старый маркиз жив. Серина ужаснулась при мысли о том, что будет весь свет говорить о сыне, который присвоил титул отца до его смерти, честь Джастина будет загублена. Конечно, он знал, что отец его поступил так по собственной воле, но кто поверит, что сын узнал о таком плане действий слишком поздно, когда уже невозможно было что-то изменить?Джастин не пошел против своей матери, даже когда смирился с такой ложью, и Серина догадывалась о том, как трудно ему пришлось. С какой бы неприязнью она ни относилась к Джастину, она отдавала должное тому, что ложь ему чужда, но он вынужден был мириться с этим каждый день и час. Нет, скорее всего, его это сильно унижало, и, возможно, этим объяснялось циничное выражение лица, его уединение и равнодушие ко всему, что обычно может принести радость любому молодому человеку. Она считала, что стоит даже посочувствовать ему – и, тем не менее, можно ли поверить в то, что он не принимал никакого участия в преступлениях?А контрабандисты? Он знал, где находилась его мать в тот вечер, когда появились таможенники. Возможно, и он получал прибыль от продажи нелегально переправляемых грузов из Франции. Вообще-то Серина не могла в это поверить. Может быть, как и о мнимой смерти отца, о контрабандистах он тоже узнал слишком поздно, чтобы что-либо предпринять. «О, как бы мне хотелось знать!» – думала она, мчась верхом к часовне. Серина прискакала первой, опередив Николаса на один корпус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86