Картина была написана настоящим художником и передавала впечатление теплоты и гостеприимства, которые излучали его ограды, сверкающие на солнце окна и открытая парадная дверь наверху длинной каменной лестницы.
Мелинда вздохнула потому, что Чард чем-то сильно напоминал ей ее собственный дом, хотя был и больше его, и величавее, и значительнее. Стэнион-Мэнор, где она родилась и где жила всю свою жизнь, до самой смерти родителей, тоже был построен в елизаветинские времена. Это был всего лишь небольшой сельский дом, но, поскольку его построили в тот же период времени, он имел все характерные особенности Чарда, и она знала, даже никогда не видя его, как он выглядит внутри.
Она могла бы описать комнаты, окна с ромбовидными переплетами, открытые балки, дубовые лестницы с элегантными поручнями и атмосферу старого уютного дома, где царят любовь и взаимопонимание. Елизаветинские дома имеют почти человеческую теплоту, которую архитекторы никакого другого периода не смогли придать своим зданиям.
— Он восхитителен, не правда ли? — почти со страстью сказал маркиз, будто и вправду хотел заставить ее восхищаться им.
— Похож на мой дом, — сказала Мелинда так тихо, что он не услышал ее.
— Его не перестраивали с тех пор, как там поселился первый лорд Чард, — продолжал он. — Он был казначеем при дворе королевы Елизаветы, начал строить этот дом еще в молодости, а когда вышел в отставку и поселился там, бы еще не стар, чтобы наслаждаться деревенской жизнью. Он никогда не жалел, что расстался с придворной службой. Его портрет висит в Большом холле, мне бы хотелось показать его вам.
— Не ожидала, что ваш дом так выглядит, — сказала Мелинда.
— А что вы ожидали увидеть? — спросил маркиз.
— Что-нибудь большое и величественное, с огромными колоннами и громадными окнами. Не знаю почему, но мне так представлялось, когда вы говорили о нем.
— А теперь каким его видите? — спросил он.
— Он великолепен, — ответила она, — просто великолепен, и это место, где можно обрести покой. Почему вы не живете там?
— Один? — спросил я. — Я думаю, что дом предполагает жену и детей, как вы считаете?
— Но вы любите его? — ответила она вопросом на вопрос.
— Люблю, потому что это единственная вещь на свете, которую мне приходилось любить, — откровенно признался он.
И тут впервые она подумала о нем как о маленьком мальчике, без матери, с одним только домом, который давал ему защиту и тепло. И, поддавшись настроению, не совсем осознавая, что сдается, Мелинда сказала:
— Я останусь на шесть месяцев.
Он смотрел на картину, но теперь повернулся и взглянул ей в лицо.
— Да? — с нетерпением спросил он. — Почему?
— Потому что вы любите Чард, — ответила она, — и потому, что вам нужны деньги, чтобы содержать его.
— Спасибо, Мелинда.
Он говорил очень тихо. Она подняла на него глаза, улыбнулась ему и почувствовала на себе его взгляд.
Мгновение они оба стояли не двигаясь под картиной и просто смотрели друг на друга. Потом Мелинда взмахнула ресницами и отвернулась, словно смутившись.
— Мы должны быть очень осторожны, чтобы никто не узнал правды, — сказала она приглушенным голосом, будто слова таяли у нее на губах.
— Да, да, конечно, — несколько рассеянно отозвался он.
Мелинда вернулась в библиотеку. Картина с изображением Чарда, казалось, очаровала ее, напряжение куда-то ушло, она расслабилась и обрела душевный покой. Девушка прошла через комнату и села на диван спиной к окну. Солнце засветилось над ее головой, образуя над волосами что-то вроде нимба, и маркиз на мгновение остановился, засмотревшись на нее, затем сказал:
— Я никогда не позволю вам, Мелинда, пожалеть о вашем решении помочь мне. Все, что вы захотите, — ваше. — Мелинда ничего не сказала, и через секунду он добавил:
— Возможно, мы будем счастливы эти шесть месяцев в Чарде. Я многое хочу показать вам, но боюсь, вам будет там скучно. Во всяком случае, жизнь там не очень веселая.
— Я всегда жила в деревне, — ответила Мелинда.
— Я буду рад показать вам озеро и пруд с золотыми рыбками, где я любил рыбачить ребенком, — продолжал маркиз. — Там в лесу есть маленькая часовня, где иезуиты обычно служат свою мессу, выставляя стражу, чтобы никто не узнал об этом и не отправил их в Тауэр. И там есть призрак, очень добрый и кроткий, он прогуливается по Длинной галерее ночью, а если его увидит кто-то из семьи, то это добрый знак, а недурной.
— Вы его когда-нибудь видели? — спросила Мелинда.
Он покачал головой:
— Мне еще никогда не везло до сих пор. Возможно, вы принесете мне удачу.
— О, я надеюсь всей душой, — сказала она.
Она снова улыбнулась ему, и он, поддавшись настроению, сел рядом и взял ее за руку.
— Я думаю, Мелинда, — сказал он, — что мы отлично поладим друг с другом, вы и я. И мне очень хочется сделать вам подарок. Он не имеет отношения к нашему деловому соглашению, это нечто другое. Это будет подарок от меня вам, потому что вы были добры к Чарду, а доброта так редко встречалась мне в жизни.
Мгновение Мелинда не отнимала у него свою руку, но потом убрала ее.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказала она, — но, поскольку я готова выполнить то, что вы назвали «нашим деловым соглашением», я не думаю, что мне следует принимать от вас подарки. Вы и так уже многое подарили мне. Миссис Харкорт не экономила, заказывая мою одежду, так что нет никакой необходимости дарить мне что-то еще.
Маркиз взглянул на нее и рассмеялся.
— Мелинда, вы просто кладезь сюрпризов! — сказал он. — Я никогда в жизни не встречал никого, кто бы отказался от подарка. Вы, наверное, дразните меня?!
Какие у вас любимые камни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64