– Я об этом и не думала! – запротестовала Бертилла.– Подонки! Глупые, невежественные люди, которые не чтут Господа и готовы оставить язычникам их варварские, отвратительные обычаи!Агата Элвинстон встала из-за стола и возвысила свой голос до крика:– Я одна! Только я несу слово Божие и свет Его пути в кромешную тьму.То, как она говорила, и вспыхнувший в ее глазах огонь еще сильнее напугали Бертиллу.Тетка и в самом деле не в себе, думалось ей. Есть ли хоть малейшая возможность довести это до сведения Чарлза Брука в его дворце Астана? Вряд ли: радже, управляющему всем этим краем, явно не до забот и тревог Бертиллы.В таком небольшом сообществе все, конечно, знают ее тетку и работу, которую она старается вести. Может, кто-то и заглянет в миссию, и тогда у нее, Бертиллы появится возможность рассказать о своих страхах.Но никто сюда не заглядывал. Они с теткой жили в полной изоляции, в уродливом и неуютном доме, к которому почти вплотную, если не считать вытоптанной площадки, подступали джунгли.В миссии не было книг, кроме Библии и религиозных трактатов; их регулярно присылали сюда из Англии, и они хранились здесь с тех самых пор, как тетка приехала в Саравак.По ночам, лежа на своей жесткой постели, Бер-тилла в страхе думала о том, что, в сущности, попала в тюрьму, из которой нет выхода.Днем ей некогда было думать об этом, она была слишком занята работой: тетка ничуть не преувеличивала, когда предупреждала, что работать племяннице придется не на шутку.Бертилла убирала все жилые помещения миссии, а на другой день после приезда на нее было возложено и приготовление пищи.Пожилая женщина, готовившая рис для детей, то ли заболела, то ли просто сбежала.Полы приходилось скрести ежедневно из-за постоянных нашествий муравьев и других насекомых, которых Бертилла терпеть не могла.Надо было еще и стирать одежду детей, вернее, то, что ее заменяло.Бертилла обнаружила, что большинство ребятишек приходило в школу голыми, а у тетки имелись этакие мешкообразные одеяния, их набрасывали на детей, чтобы прикрыть коричневые замурзанные тельца.Поскольку три женщины-заключенные старались не переутруждаться и поступать тетке наперекор, Бертилла вскоре поняла, что проще сделать все за них, лишь бы не слышать, как Агата ругает женщин, и не видеть, как она их бьет.Только ночью девушка избавлялась от шума, криков, неурядиц и работы, которой буквально не было конца.Она лежала в своей душной комнатке и прислушивалась к хору ночного леса: квакали огромные лягушки-быки, древесные лягушки, жужжали жуки – каждый на свой лад.Бертилла слушала, слушала, и скоро ей начинало казаться, что каждый лист, каждое дерево, каждая травинка – это живые существа, обращающие свой призыв к бархатной тьме в поисках друга.Они звали, но звала и она – звала через море человека, который дал ей великое счастье.– Я люблю его! – шептала она. – И буду любить всегда.Спустя неделю после своего приезда Бертилла пережила нечто ужаснувшее и сильно напугавшее ее.Два старших мальчика затеяли ссору и подрались, вцепившись друг другу в волосы. Бертилла, однако, была уверена, что ссора эта не серьезная, да и драка тоже.Но подоспевшая на площадку тетка посмотрела на дело иначе и принялась дико орать на даячку, которая как раз в это время дежурила.Агата довела себя собственным криком до полного бешенства и принялась избивать женщину прутом, который всегда был у нее под рукой.Женщина бросилась бежать, но, то ли споткнувшись, то ли от толчка тетки, упала.И таким образом полностью оказалась во власти Агаты Элвинстон; несчастная билась и извивалась на земле, а изуверка продолжала бить ее по плечам, по голове, по спине – словом, по всему телу.Женщина была так хрупка и мала по сравнению с рослой англичанкой, что Бертилле казалось, будто тетка бьет ребенка.В неудержимом порыве, почти бессознательно, девушка бросилась вперед.– Перестаньте, тетя Агата! – выкрикнула она. – Прекратите немедленно! Это жестоко, вы не имеете права избивать человека!Тетка, видимо, даже не услышала ее и в безумной ярости продолжала хлестать женщину.– Перестаньте! – снова крикнула Бертилла. Она протянула руки, чтобы удержать Агату, но та повернулась, изо всей силы дважды хлестнула прутом Бертиллу, потом оттолкнула ее и снова набросилась на даячку.За время небольшой передышки та успела встать на колени и с криками поползла прочь, преследуемая новыми ударами прута.От толчка тетки Бертилла тоже упала.Лежа на земле, она увидела, как даячка все-таки сумела вскочить на ноги и кинулась под защиту хижины, которую она занимала вместе с двумя другими женщинами.И вдруг в кустах за этой хижиной Бертилла увидела чье-то лицо.Лицо мужчины, и Бертилле не надо было говорить, что перед ней даяк.Она заметила синюю татуировку на теле, увидела перья в черных волосах.Лицо даяка исказил гнев. И почти в ту же секунду зеленые ветви сомкнулись и скрыли человека.Позже, когда у Бертиллы разболелась спина от нанесенных теткой ударов и она с глубоким сочувствием думала о том, как же страдает сейчас жестоко избитая даякская женщина, ей вдруг пришло в голову: а не следует ли рассказать тетке о том, что из кустов выглядывал мужчина?После приезда в миссию Бертилла впервые увидела мужчину-туземца.Все-таки непонятно, чего ради женщины-туземки остаются в миссии и терпят изо дня в день тяжелое обращение.Сегодняшнее избиение было особенно страшным, такого Бертилла до сих пор не наблюдала; в эту ночь она уже не воспринимала звуки как волшебный хор – это просто подавали голоса обитатели джунглей.Зато она знала теперь, что в лесу затаились даякские воины, чье самое ценное достояние – прокопченные и высушенные головы тех, кого они умертвили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45