Вы кажетесь свободными и счастливыми людьми.
Идете, куда хотите, вас не связывают никакие условности, никакая собственность. Кроме того, они думают, что вы владеете какой-то магической силой.
Он улыбнулся:
— Может быть, вы тоже хотите, чтобы я предсказал вам судьбу?
— Нет, — поспешно ответила Сабина. — Я не хочу знать будущее. Настоящее так… прекрасно.
— Вам нравится Монте-Карло?
— Этот город великолепен! Не могу вам передать, какой сегодня был замечательный день.
— Вы выглядите счастливой, — сказал он спокойно.
— Так оно и есть, — согласилась Сабина. — Как можно быть несчастной в таком красивом месте? А сегодня вечером все были очень добры ко мне. Я забыла о смущении и страхе, что сделаю что-нибудь не так. — Она вздохнула. — Откровенно говоря, думаю, что это мое платье сослужило мне хорошую службу.
— Ваше платье? — удивился цыган.
Сабина кивнула:
— Видите ли, у меня никогда не было такой красивой одежды. Вам это трудно понять, но я знаю, что это не вокруг меня суетились люди, не мне делали комплименты, а моему… платью.
— Думаю, мне это и на самом деле трудно понять, — сказал цыган. — Не могли бы вы выразиться поточнее?
Сабина махнула рукой.
— Зачем я вам буду рассказывать о себе? Это совсем не интересно.
— Как раз наоборот, мне это очень интересно. Вы обязательно должны рассказать, иначе я умру от любопытства.
— Дело в том, — начала Сабина, — что когда я приехала в Лондон вскоре после того, как мне исполнилось семнадцать лет, я останавливалась у своей тети, чтобы быть представленной ко двору и посетить несколько балов. Мне казалось, что все пойдет прекрасно, так же, как это было сегодня, но… я ошиблась.
Сабина горько вздохнула.
— Мама потратила много денег по нашим меркам на мою одежду. Мы не могли позволить себе что-то дорогое, но деревенская портниха, которая обычно шила одежду для нашей семьи, приходила к нам каждый день в течение трех недель.
Платья, которые она сшила, выглядели достаточно модными и красивыми, когда я их примеряла дома, но, стоило только приехать в Лондон, как сразу стало понятно, что они безнадежно устарели. Девушки смеялись надо мной между собой, а молодые люди… они меня не приглашали танцевать.
Сабина не сознавала, что когда она говорила, в ее голосе звучала боль. И что ее слова свидетельствовали, как она страдала тогда, не имея приглашений на танец ни от одного кавалера.
Перед тем как девушка уехала в Лондон, мама отозвала ее в сторонку и сказала: «Постарайся хорошо провести время, Сабина. Я знаю, тетя Эдит старомодна, и временами с ней очень трудно, но это так благородно с ее стороны, что ты можешь остановиться у нее в доме на весь сезон. Кроме того, она согласилась представить тебя ко двору. Мне, конечно, хотелось бы это сделать самой, но, дорогая, у нас совсем нет денег, и это значит, что все теперь предназначено тебе, пока остальные подрастут».
Глаза матери и дочери встретились, и Сабина поняла все, что осталось недосказанным. Кроме нее, в семье росли еще четыре дочери, и им тоже нужны были наряды и возможность поехать в Лондон. Маме еще предстояла нелегкая задача, устроить брак всех пяти дочерей.
Если бы только один человек, один мужчина, пусть даже неподходящий по меркам общества влюбился в нее, думала Сабина, это значительно смягчило бы ощущение провала, безнадежное состояние неудачницы.
Она так глубоко задумалась, что раздавшийся вдруг голос цыгана удивил ее.
— Сколько вам было лет? — спросил он.
— Когда я поехала в Лондон? Мне было семнадцать.
— Вы когда-нибудь видели жеребенка?
Вопрос удивил Сабину, но она ответила:
— Да, конечно. У нас дома есть несколько лошадей. Один родился как раз перед самым моим отъездом. Такое очаровательное, маленькое существо со звездочкой на лбу.
— Когда жеребята подрастают, — сказал цыган, — вы, наверное, замечали, что они проходят через такую стадию, когда их ноги становятся тонкими и длинными, а голова слишком большой для их тела. Они неуклюжи, пугливы и убегают от каждого, кто к ним хочет приблизиться.
— Да, конечно, я замечала это, — ответила озадаченная Сабина.
— А потом вдруг, — продолжал он, — буквально за одну ночь, жеребенок еще подрастает немножко и становится пропорциональным и очень красивым животным.
— Теперь я понимаю! — воскликнула Сабина. — Вы пытаетесь мне сказать, что во время моего пребывания в Лондоне я была похожа на такого неуклюжего жеребенка. Да, но мне не кажется, что за эти три года я очень изменилась.
— Но это так. Вы стали старше и красивее и, возможно, немного мудрее.
— Мне кажется, вы смеетесь надо мной, — сказала Сабина. — Я вообще не понимаю, зачем вам это рассказала. Никогда раньше мне и в голову не приходило кому-то рассказывать о своей поездке в Лондон.
— Даже человеку, за которого собираетесь замуж? — спросил цыган.
— Как я могла рассказать такое лорду Тетфорду? — удивилась Сабина. — Он бы не понял. Но как хорошо, что я помолвлена, иначе бы меня не пригласили погостить в Монте-Карло и я не получила бы таких замечательных платьев. Кроме того, я, по-моему, понравилась этим людям.
— И все благодаря лорду Тетфорду, — заметил цыган, и это было скорее утверждение, а не вопрос.
Сабина кивнула, а потом вдруг словно очнулась, подумав, что бы сказал Артур, если бы увидел ее сейчас; Она торопливо добавила:
— Я должна идти. Не могу себе представить, как это получилось, что я так долго с вами разговариваю. Вы были очень добры, что принесли мне мою брошь. Большое спасибо и… спокойной вам ночи.
Она протянула руку, и цыган вежливо пожал ее.
— Мне было очень приятно, что вы поговорили со мной, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81