к тому же в нас обоих течет одна и та же кровь.
Последние слова дались ему с трудом — он чувствовал, что поступает нечестно, но ему хотелось, чтобы девушка перестала смущаться; более того, если уж быть совсем честным, надо признаться, что он хотел понравиться ей.
Неожиданно солнце, уже поднявшееся из-за горизонта, осветило все вокруг, коснувшись их своими теплыми золотыми лучами.
Весь мир вокруг них точно засиял каким-то удивительным, небесным светом, и Андре, подчиняясь внезапному внутреннему порыву, воскликнул:
— Какого цвета ваши волосы? Я бы хотел увидеть их в солнечном свете!
Сказав это, он понял, что испугал ее. Девушка слегка отодвинулась от него и ответила:
— Должно быть, уже поздно… Мне надо идти… Я должна вернуться в монастырь.
— Мне кажется, — заметил Андре, — что вы ушли потихоньку, никому ничего не сказав, так что никто даже не подозревает, что вы отлучились.
Он был уверен, что так оно и есть, это было просто написано у нее на лице.
— Я только хотела покормить птичек, — как бы оправдываясь, прошептала девушка.
— И увидеть меня? — не отступал Андре. Она ничего не ответила, и Андре вдруг испугался, что она сейчас встанет и уйдет, оставив его одного.
— У меня есть предложение, — быстро заговорил он. — Сейчас как раз время завтрака. Почему бы вам не позавтракать вместе со мной, у меня дома?
Монахиня удивленно посмотрела на него.
— Это невозможно!
— Но почему? — не сдавался Андре. — Еще совсем рано, и все в монастыре наверняка подумают, что вы кормите ваших птичек; никому и в голову не придет беспокоиться понапрасну!
— Н-но… — снова попыталась возразить девушка.
— Будьте же смелее, хотя бы один только раз, попробуйте, не бойтесь! — убеждал ее Андре. — Перестаньте бежать от мира, окунитесь в нормальную человеческую жизнь! Пойдемте, я покажу вам дом, где остановился; Тома, мой слуга, приготовит нам чудесный завтрак из яиц, которые исправно несут наши четыре курочки; Тома купил их только вчера, и, смею заверить вас, они очень старательно выполняют свои обязанности.
Монахиня, не в силах больше сдерживаться, звонко рассмеялась.
Андре поднялся.
— Так вы идете? — спросил он еще раз. Девушка тоже встала, но в глазах ее все еще была нерешительность.
— Я… Мне нужно… вернуться.
— Подумайте, как это будет грустно! По крайней мере, представьте себе, как вы будете жалеть потом, что отказались от такого маленького приключения, хотя бы раз не позволив себе отступить от правил, сделать что-то необычное. Как бедна будет ваша жизнь! — Андре улыбнулся и добавил:
— Потом вы можете покаяться в своих грехах и получить отпущение.
Монахиня все еще стояла неподвижно. Она просто смотрела не него, не отрываясь, словно спрашивая себя опять и опять, может ли она доверять ему.
— Пожалуйста, пойдемте! — умоляюще попросил Андре, и девушка наконец сдалась, не находя в себе больше ни сил, ни решимости возражать ему.
— Матушка-настоятельница рассердится… если узнает.
— В таком случае отвечайте, только если она вас спросит, а сами ничего не говорите, — заметил Андре. — В Англии есть хорошая пословица: «Чего глаз не видит, о том и сердце не болит».
Девушка засмеялась.
— Вы вводите меня во искушение. Мне придется прочитать не меньше сотни покаянных молитв за то, что я вас слушала.
— Будем надеяться, что вам покажется это не слишком большой ценой, — улыбнулся Андре.
Он повернулся и пошел по направлению к дому, девушка — рядом с ним.
Через некоторое время тропинка стала слишком узкой, двоим на ней было уже не поместиться. Андре прошел вперед и, проходя мимо нее, точно поддавшись внутреннему порыву, взял ее руку в свою.
— Дорога здесь очень неровная, — объяснил он, — корни, рытвины. Будьте осторожны, чтобы не упасть.
Это был только предлог, извинение за свое смелое, необдуманное движение; едва только пальцы их соприкоснулись, как Андре снова почувствовал, как все в нем точно взорвалось ослепительным светом; он мог бы поклясться, что и девушка ощутила то же самое.
Они шли молча, пока наконец внизу, прямо перед ними, не открылся чудесный вид — дом в окружении всевозможных пышных, удивительных цветов, каскадами низвергающихся с ветвей кустарников, деревьев; красота была такая, что дух захватывало!
Монахиня замерла, затаив дыхание, с восхищением глядя на расстилавшийся под ними пейзаж.
— Какой изумительный вид!
— Хотел бы я посмотреть, как тут было раньше, — ответил Андре. — Вы помните, как все это выглядело тогда?
Она ничего не ответила, и только когда они дошли до конца тропинки и, сойдя вниз, вошли в сад, девушка мягко отвела свою руку от его руки и остановилась, задумчиво глядя на дом.
— Вы помните его? — спросил Андре, сам не зная, для чего он это спрашивает.
Вряд ли, думал он, живя так близко, она никогда не была в имении де Вийяре.
— Я… я не была здесь с тех пор… — Монахиня проговорила это так тихо, что Андре едва мог разобрать слова.
— С тех пор, как граф и вся его семья были убиты? — закончил за нее Андре.
— Д-да.
Андре заметил, как она побледнела; она была так бледна, что, казалось, может вот-вот лишиться чувств, поэтому Андре счел возможным снова взять ее за руку.
— Пойдемте, — твердо сказал он. — Давайте прогоним всех духов и призраков! Будем помнить, что мы живем сегодня, а не в прошлом и пока еще не в будущем! — Андре улыбнулся девушке, подбадривая ее:
— Вот оно, приключение, которое я вам обещал, наслаждайтесь и не думайте больше ни о чем!
Монахиня с трудом отвела глаза от дома и взглянула на него. Затем, стараясь воспринять от него тот же легкий, веселый настрой, она проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56