Грэйния заметила, что он назвал ее просто по имени, а он в очередной раз прочитал ее мысли и сказал:
— Я уже не могу называть вас «миледи», ведь мы теперь слишком хорошо знаем друг друга, чтобы соблюдать условности.
— Мы впервые встретились сегодня утром.
— Неправда, — возразил он. — Я знал вас, и восхищался вами, и говорил с вами много ночей, а образ ваш оставался со мной в течение дня.
Она снова почувствовала, что краска заливает ей лицо до самых глаз.
— Вы очень красивы! — продолжал граф. — Слишком красивы, чтобы я сохранил трезвость разума. Если бы я, как вы утверждаете, был разумен и практичен, я должен был бы уплыть отсюда, как только провожу вас на берег.
— О нет, пожалуйста… Вы же обещали, что… останетесь здесь, пока не вернется отец, — поспешно проговорила Грэйния.
— Я эгоист и думаю о себе, — ответил граф.
— Я эгоистична в той же мере.
— Вы и вправду хотите, чтобы я остался?
— Умоляю вас об этом. Если хотите, встану перед вами на колени.
Граф внезапно протянул руку через стол, и Грэйния медленно вложила в нее свою.
— Послушайте меня, Грэйния, — сказал Бофор. — Я человек без дома, без будущего, я вне закона, как для англичан, так и для французов. Позвольте мне удалиться, пока я еще в состоянии это сделать.
Грэйния сжала его пальцы.
— Я не могу запретить вам уехать.
— Но просите меня остаться.
— Я этого хочу. Пожалуйста. Я этого хочу. Если вы уедете, мне будет страшно.
Их глаза встретились, и она не в силах была отвернуться. Он сказал:
— Вы сами говорили, что мы впервые встретились только сегодня утром.
— Это не меняет моего отношения к вам.
— А как вы ко мне относитесь?
— Когда я с вами, то чувствую себя в безопасности, и… ничто меня не тревожит.
— Хотел бы, чтобы это было правдой.
— Это правда. Я знаю, что это правда! — сказала Грэйния.
Граф опустил глаза и посмотрел на ее руку, потом поднес ее к губам.
— Хорошо. Я останусь. Но когда я все-таки уеду, вы не должны проклинать себя и каяться.
— Обещаю вам… не раскаиваться.
Но она чувствовала при этом, что не в силах будет выполнить свое обещание.
Они еще поговорили, пока Жан не пришел убирать со стола, и тогда граф предложил:
— Усаживайтесь на диван с ногами. Настало время сиесты, вся моя команда спит либо на палубе, либо внизу. Непохоже, чтобы нас кто-то побеспокоил, потому что ваш отец вряд ли отправится в путь в жаркое время дня.
Грэйния знала, что так оно и есть, поэтому уселась, как предлагал граф, на диван, откинулась на подушки и подобрала ноги.
Бофор придвинул кресло и уселся рядом с ней, вытянув длинные ноги в белых чулках.
— Может ли быть такое? — рассмеялась Грэйния. — Я думаю, и французы, и англичане ужасно удивились бы, увидев нас сейчас!
— Англичане были бы весьма задеты, — сказал граф. — Они не терпят пиратов, потому что те оспаривают их превосходство на море. К тому же сложилось очень неустойчивое положение из-за восстаний здесь и на Гваделупе. Но в то же время англичане удерживают Мартинику, и Сент-Джорджес рано или поздно получит подкрепление.
Грэйния понимала, что так оно и есть, но ведь пока прибудут солдаты, восставшие успеют натворить немало бед.
Рассказы о том, как они пытали пленников перед казнью на других островах, не теряли в выразительности, переходя из уст в уста.
Она вздрогнула при мысли о том, какие унижения, а то и физические страдания, возможно, выпали на долю доктора Хэя и англиканского пастора из Шарлоттауна.
Граф наблюдал за выражением ее лица.
— Забудьте об этом! — посоветовал он. — Вы ничем не в состоянии помочь, а думать обо всех этих ужасах — значит приближать их к себе и делать кого-то более уязвимым.
Грэйния смотрела на него с нескрываемым интересом.
— Вы верите, что мысли передаются на расстояние и достаточно сильны, чтобы привлечь внимание?
— Уверяю вас, что не имею в виду колдовство или черную магию, когда утверждаю, что туземцы Мартиники знают о том, что происходит за пятьдесят миль от них на другом конце острова, задолго до того, как до них успел бы добраться гонец с новостями.
— Это очень интересно.
— Вы наполовину ирландка, вам это легко понять.
— Да, разумеется. Папа рассказывал мне истории об ирландских колдунах, о том, как они предсказывают будущее. И я, конечно, знала об эльфах еще маленькой девочкой.
— Так же, как и я знал о духах, обитающих в горах и в лесах Мартиники.
— Почему же они не предупредили вас о нападении англичан на остров? — спросила Грэйния.
— Может, они старались, да мы не слышали, — ответил граф. — Когда вы попадете на Мартинику, вы почувствуете их, услышите и, возможно, увидите.
— Это было бы мне очень интересно.
— Вы должны верить в судьбу, — проговорил граф, — которая, как вы уже знаете, выручила вас в весьма трудном положении, за что я ей очень признателен.
— Так же, как я очень признательна, что нахожусь здесь, — подхватила Грэйния. — Когда я ехала по лесу верхом на лошади, мне представлялось, что я убегаю от ужасной опасности ради чего-то совершенно иного.
— Чего же?
Грэйния перевела дыхание.
— Ради того, чтобы сидеть вот здесь и разговаривать с вами. Не могу точно выразить это в словах, но я очень счастлива.
Последовало недолгое молчание, потом граф сказал:
— Мне только и хотелось, чтобы вы испытывали такое чувство.
Глава 4
Медленно тянулись жаркие часы дня. Время от времени Грэйния и граф перебрасывались несколькими словами, но больше сидели молча, будто предаваясь общению без слов.
Девушка чувствовала, что Бофор не сводит с нее глаз; это и радовало ее, и смущало, как-то странно завораживало.
Но вот на палубе послышались шаги, потом чей-то свист, и граф встал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38