На время он забыл о троих непрошеных гостях, свалившихся на него как снег на голову, и ощущал рядом лишь Лавелу.
Вот она подвинулась немного поближе, чтобы внимательнее следить за его пальцами.
Когда он закончил свою композицию, она продолжала хранить молчание.
И он был благодарен ей за это.
Ее молчание значило для него гораздо больше, чем потоки неосновательных излияний и похвал, которые последовали бы от Фионы.
Наконец Лавела промолвила:
— Это было прекрасно… абсолютно восхитительно! Я уверена, вы сочинили это сами.
— Как вы узнали? — спросил герцог.
— Я просто понимала, что вы ощущали в тот момент, когда играли, и музыка была… частью вас.
Герцог был поражен ее восприимчивостью.
Он задумался над ее словами.
— Я полагаю, вы — быть может, лучше многих других, — сознаете, что если возникает новая мелодия, то она не рождается исключительно в человеческом мозгу.
— Нет, конечно, нет, — согласилась Лавела. — Она рождается в сердце человека, в его душе. Это относится не только к новой, но и к любой исполняемой мелодии. Я чувствую это, когда пою.
— Я убедился, — сказал герцог, как будто лишь сейчас открыл это для себя, — что музыка и есть выражение сердца и души!
Глава 4
Как только герцог произнес эти слова, открылась дверь и вошел викарий.
— Мне показали большую часть дома, ваша светлость, — сказал он, — и я слышал о прибытии ваших гостей. Поэтому, я думаю, нам с Лавелой пора возвращаться домой.
— Зачем спешить? — взмахнул рукой Шелдон Мур. — Я как раз хотел спросить вас, учитывая ваше увлечение музыкой, не знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы сыграть роль пожилой женщины в моей пьесе?
Не дожидаясь ответа викария, он продолжал:
— Ваша дочь будет ангелом, который нисходит к ней, дабы уверить ее, что она нужна многим, несмотря на возраст, и что, даже переселившись на Небеса, она все еще будет помогать тем, кого любит.
Герцог остановился, заметив, что викарий, пораженный, смотрит на него с таким видом, словно недоговаривает чего-то.
Затем, не желая показаться неучтивым, викарий быстро произнес:
— Мне кажется, это именно то, что нужно для рождественского представления, ваша светлость!
— Подожди, папа, — вмешалась Лавела. — Ты, очевидно, считаешь, что роль пожилой леди может исполнить madame?
Викарий явно колебался, и герцог, в недоумении поглядывая то на него, то на его дочь, спросил:
— Уж не хотите ли вы сказать, что в Малом Бедлингтоне есть еще музыкальные гении?
— Да, ваша светлость, и если вы лично обратитесь к ней, вам не составит труда уговорить миссис Грэнтэм сыграть эту роль.
— У нее что, хороший голос? — заинтересовался герцог.
— До того, как она вышла замуж за англичанина, ее звали Мария Кальцайо.
Герцог застыл на месте.
— Но… вы не имеете в виду…
— Да, знаменитая Мария Кальцайо!
— И она живет в Малом Бедлингтоне? Я не верю этому! Почему мне не сказали?
Викарий улыбнулся.
— Мария Кальцайо, которая была, как вы знаете, одной из знаменитейших итальянских оперных певиц в Европе, ушла со сцены, когда ей исполнилось шестьдесят, и вышла замуж за Джеймса Грэнтэма, англичанина.
Помолчав немного, он продолжал:
— Они были очень счастливы, и она решила забыть, что в прошлом называлась primadonna.
Но вскоре он умер.
— Когда это произошло? — спросил герцог.
— Почти два года назад, — ответил викарий. — Нам удалось уговорить madame заходить к нам иногда. Уже шесть месяцев, как она начала учить Лавелу пению.
— Так вот откуда у нее такая великолепная постановка голоса, — выпалил герцог, — кроме ее уникальных природных способностей!
— Я тоже так думаю, — просто сказал викарий. — Я уверен, теперь, когда madame вновь обрела интерес к жизни, она споет в вашем театре вместе с Лавелой, если вы, ваша светлость, попросите ее об этом.
— Я навещу ее завтра же, — пообещал герцог. — А поскольку мне нужно будет еще поговорить с Лавелой о ее роли, могу ли я заглянуть и к вам завтра утром?
Он решил, что уж лучше ему заехать в дом викария, чем пригласить Лавелу вновь в Мурпарк.
В последнем случае от Фионы можно было ожидать скандала.
— Мы будем очень рады видеть вас! — ответил викарий. — И, конечно, надеемся, что вы, ваша светлость, останетесь на обед.
— Я вам очень благодарен, — улыбнулся герцог. — Я с удовольствием пообедаю с вами.
Он взял свою партитуру и как бы невзначай заметил:
— Думаю, в Малом Бедлингтоне больше не осталось талантов, которыми вы могли бы еще поразить меня.
Лавела взглянула на отца.
— Папа научил восьмерых мужчин, его прихожан, играть на колокольчиках, и, уверяю вас, у них очень, очень хорошо получается!
Герцог знал, искусство игры на колокольчиках восходит к временам средневековья.
Тогда исполнители держали в каждой руке по колокольчику.
Одна серия из восьми колокольчиков была настроена на лад с тоникой
соль; колокольчики другой серии — на лад с тоникой фа.
Таким образом, исполнители, ритмично позванивая каждым из двух своих колокольчиков, могли сыграть любую мелодию, исполняемую на пианино.
— В таком случае у меня теперь есть целая программа театрального вечера, — с удовлетворением сказал Шелдон Мур. — И уникальность ее заключается в том, что у нас не будет исполнителей-профессионалов! Мы устроим вечер, в котором перед общественностью предстанут таланты Малого Бедлингтона.
Викарий засмеялся.
— Я лишь надеюсь, что мы не подведем вас, — молвила Лавела. — Вы не должны забывать, что никто, кроме жителей нашей деревни, ничего не знает о наших увлечениях, если не считать madame, как мы называем ее.
— Думаю, она бы не захотела, чтобы кто-либо из присутствующих знал о ее прошлом, — высказал свое соображение викарий, — но мы, конечно, предоставим все это вашей светлости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37