При мысли, что сотни чужих глаз будут таращиться на нее, она едва не падала в обморок. На первом спектакле у нее от страха пропал голос, и она чуть не убежала за кулисы. Однако ей удалось убедить себя, что мнение всех этих людей, сидящих в зале, не имеет для нее никакого значения. Важно лишь то, что Вивиан любит ее. И она должна доставить ему удовольствие.
«Я люблю тебя! Я люблю тебя!» — повторяла она про себя, ожидая за кулисами.
Именно Вивиан давал ей силу делать то, что от нее требовалось.
Сначала, когда она участвовала в пьесе, в которой главную роль играл Вивиан, это было нетрудно. Публика награждала его шквалом аплодисментов, но не за мастерство исполнения, а за божественную красоту.
Прошло семь лет, в течение которых Рози играла на подмостках Вест-Энда и ездила на гастроли, ради мужа стойко перенося все трудности и не жалуясь. И вот на свет появился театр «Гейэти».
Это известие привело Вивиана в восторг. Он не мог говорить ни о чем, кроме нового театра, который был еще в проекте. Однако Рози это мало интересовало.
Ночная жизнь актеров давалась ей с трудом. Вынужденная присутствовать на ужинах, устраиваемых после спектаклей и заканчивавшихся далеко за полночь, она еще должна была заниматься домашними делами. Каким-то чудом ей удалось наладить быт в дешевой неуютной квартирке. Вивиан просыпался рано утром, и для него был уже готов завтрак. Он усаживался за стол и принимался разглагольствовать о новом театре — просторном, более удобном и чистом, с новой системой освещения. У Рози не всегда получалось делать вид, будто эта тема ее интересует.
«Они были в Париже и осмотрели несколько парижских театров, — однажды заявил Вивиан. Рози не знала, кто такие „они“, но не стала расспрашивать, потому что ее это не волновало. — Они собираются назвать новый театр „Гейэти“ — имя говорит само за себя, — добавил он. — Он будет стоять на Стрэнде, а во главе его поставят Джона Холлингсхеда».
«Тебя устроит бифштекс на ужин?» — осведомилась Рози, тщательно следившая за тем, чтобы муж хорошо питался, потому что другие актеры, предпочитавшие мало есть и много пить, дурнели буквально на глазах.
«Да, конечно», — рассеянно ответил Вивиан.
Новый театр так увлек его, что он не мог думать ни о чем другом. Вскоре Рози поняла, что у нее появился новый соперник, гораздо более грозный, чем все предыдущие.
Да, она часто ревновала — надо быть железной, чтобы не реагировать на женщин, вертевшихся вокруг Вивиана. Но не только актрисы уделяли ему внимание — поклонницы из публики засыпали его любовными посланиями.
Однако новый театр вселял в Рози больше тревоги, чем женщины. Те лишь флиртовали с Вивианом — даже в присутствии Рози, — бросали на него многозначительные взгляды и демонстрировали свои прелести. Он же никогда не мог устоять против лести, особенно в последующие годы, когда стал очень популярным.
Все чаще и чаще Вивиана стали приглашать на ужины без жены. Рози старалась воспринимать это спокойно и безропотно шла домой одна.
Но она не могла заснуть, когда мужа не было рядом. Обычно он возвращался под утро. Зная, что у него нет желания отвечать на вопросы, она притворялась спящей.
Но бывали случаи, когда Вивиан приходил домой в крайнем возбуждении и уже от двери начинал рассказывать о том, какой имел сегодня успех. Он повторял комплименты, описывал людей, с которыми встречался.
Такое поведение мужа наполняло сердце Рози надеждой, потому что она понимала: на этот раз никакая женщина — ни дама «ее класса», как она мысленно говорила, ни какая-нибудь симпатичная актриса из театра — не завладела его вниманием.
Вивиан проделал огромную работу и в конце концов убедил господина Холлингсхеда в том, что нельзя ставить первый спектакль в «Гейэти» без участия его самого и, естественно, Рози.
Однако Рози так и не научилась играть по-настоящему, потому что ей поручали только маленькие роли, для которых требовалась скорее привлекательная внешность, а не мастерство. Она фактически играла саму себя — ласковую, нежную и очаровательную девушку.
Режиссеры ворчали на нее, говоря, что нужно вложить немного души в исполнение, но Вивиана ее игра вполне устраивала, так как она зарабатывала достаточно денег, чтобы обеспечить им определенный уровень благосостояния. Кроме того, ему не хотелось, чтобы она конкурировала с Нелли Фаррер, звездой театра «Олимпик», привлекавшей массу зрителей.
Нелли стала звездой и в «Гейэти».
Администрация нового театра отбирала девушек не по актерским или вокальным данным, а по внешности. Многим из них даже не было надобности что-либо декламировать. Нужно было просто иметь хорошенькое личико и стройную фигуру. Рози прошла это испытание с легкостью.
«Сегодня твоя жена была самой красивой на сцене», — не раз говорили Вивиану Вогэну.
«Я полностью с этим согласен», — с очаровательной улыбкой заявлял тот.
«А ты самый красивый из актеров, играющих главные мужские роли. Вы с женой — это нечто уникальное».
Эти слова навели Вивиана на одну мысль. Он отправился к господину Холлингсхеду и предложил объявлять их с Рози как «красивейшую пару лондонской сцены».
Сначала Холлингсхед несколько удивился, а потом признал, что идея отличная.
Вскоре появились новые афиши, и популярность «красивейшей пары» стала расти день ото дня.
К тому времени Рози расцвела и превратилась в истинную красавицу, избавившись от робости, прежде придававшей ей особое очарование. Благодаря классической внешности и хорошему воспитанию она сильно выделялась среди актрис, тоже красивых, но, как выражался Вивиан, «выращенных в другой конюшне».
1 2 3 4 5 6