Она вспоминала лошадей, которые ждут ее в своих стойлах, удивляясь, наверное, почему она забыла о них. Вспоминала Джимми, который, как всегда, насвистывая, чистит конюшни и, возможно, так же грустит без нее, как и она без него, Корнелия несколько раз за день прикусывала губы и глотала слезы.
Порой в ней просыпался интерес ко всему новому, что окружало ее в этом незнакомом мире, и на короткое время она забывала свою тоску по Росариллу, но потом интерес пропадал, и тогда Корнелия начинала ненавидеть все чужое и непонятное, тоскуя по любимой Ирландии, мучаясь воспоминаниями о доме, о людях, которых она любила. Она вцепилась в свои темные очки, как тонущий цепляется за спасательный круг. Очки были одновременно ее протестом и защитой от этого нового, непривычного ей окружения.
Дом Бедлингтонов, казалось, был полон друзей и знакомых от рассвета и до заката. Гости приходили к ленчу, к чаю, к обеду. Будучи представлена многочисленным гостям, Корнелия видела лишь недоумение в их глазах и слышала насмешливое удивление в их голосах.
Корнелия была достаточно умна, чтобы понимать, что история о неожиданно свалившемся на сироту наследстве служит предметом многих толков, а кроме того, она сама ощущала странность и какую-то неловкость от того, что она выступает в роли дебютантки, а тетя Лили в роли сопровождающей ее замужней дамы.
— Это выглядит так, дорогая Лили, будто у тебя есть взрослая дочь одного с тобой возраста, — заметила одна хорошенькая гостья с милой улыбкой, которая не могла скрыть явную колкость.
— Ты хотела сказать, сестра, моя милая? — отпарировала Лили, но Корнелия успела уловить вспыхнувшее раздражение в тетиных глазах и поняла, что острота попала в цель.
Всего нескольких часов в доме Бедлингтонов оказалось достаточно, чтобы Корнелия поняла: тетя тяготится ее присутствием. И не то чтобы Лили выказывала это напрямую, но холодность ее манер, неожиданная резкость в голосе, тень раздражения на лице произвели неприятное впечатление на Корнелию. Натянутые отношения между лордом и леди Бедлингтон тоже изрядно смущали ее и заставляли чувствовать себя неловко в их присутствии.
» Я ненавижу их, а они меня, — сказала Корнелия сама себе в первую же ночь, проведенную под крышей дома на Парк-лейн. — Почему, ну почему я должна здесь оставаться?«
Она досадовала на мистера Месгрейва, зная, что споры со старым адвокатом бесполезны и он будет твердить одно:» Юные леди не могут жить одни…«, » Юные леди, оставшиеся сиротами, должны жить в семье ближайших родственников…«, » Юные леди должны стремиться занять достойное место в обществе «…» Юные леди!.. Юные леди!«
Корнелия ненавидела это выражение. Она не желала быть юной леди, она хотела бы вернуть свое детство в Росарилле — скакать на лошади, бегать наперегонки с собаками, а набегавшись, спешить домой, где ее поджидают отец с матерью.
Как счастливы были они в те времена! Вплоть до ужасного дня, воспоминания о котором Корнелия до сих пор гнала прочь. Это было чересчур мрачное событие в ее жизни, слишком мрачное, чтобы вспоминать об этом. Дорогой, любимый, зеленый Росарилл — она ни о чем другом не может думать. А папа еще всегда говорил о том, как весело и интересно жить в Лондоне!
» Я снова хочу увидеть огни Пиккадилли, — время от времени повторял он, и в голосе его звучали ностальгические нотки. — Хочу поужинать в ресторане «Романо»с красоткой, а затем, если мне вдруг захочется почувствовать себя респектабельным, отправиться на какой-нибудь бал полюбоваться на прекрасных дам.
— Расскажи, расскажи нам об этом, папа. Кого из знаменитостей ты встречал на балах? — умоляла Корнелия, и они с матерью усаживались поудобнее и слушали рассказы отца о великолепных лондонских сезонах и развлечениях, которыми в то время мог наслаждаться популярный в обществе молодой человек.
Корнелия подумала, что именно на таких балах и доводилось бывать ее отцу, когда вдруг заметила, что Лили выступила вперед и сделала реверанс королю. Совершенно ошеломленная, она услышала, как Лили представила ее Его Величеству. Колени девушки задрожали, и реверанс получился не слишком изящным.
— Итак, вы только что прибыли из Ирландии, — произнес король низким, густым голосом, и Корнелия поняла, что не напрасно обаяние этого монарха завоевало ему расположение правителей всей Европы. — Я прекрасно помню вашего отца и, поверьте, весьма сожалею о несчастном случае, оборвавшем его жизнь.
— Благодарю вас, сир, — Корнелия с трудом выдавила эти слова, за что удостоилась благосклонной улыбки тетушки, и Его Величество прошествовал дальше.
Оркестр заиграл вальс, обе дамы посторонились, чтобы освободить место для танцующих пар, и тут Корнелия заметила, что к ним направляется высокий молодой человек, которого она сразу же узнала. Это был тот самый джентльмен, которого они с дядей видели из экипажа на Гросвенор-стрит. Странно, но она не могла не признать, что он не выходил у нее из головы с того самого момента, как она увидела, как он укрощал своих коней, и услышала нелестное суждение дядюшки о его особе.
Она не понимала, почему этот человек занимает ее мысли, но, когда он подходил к ним, ее охватило необъяснимое чувство неотвратимости этой встречи.
Корнелия заметила, как тетя Лили завертела головой, словно ища кого-то, и взгляд ее остановился на дяде Джордже. Тот стоял спиной к ним в дальнем конце зала, беседуя с двумя пожилыми сановниками. Темноволосый молодой человек наконец добрался до них.
— Дрого! — мягко произнесла его имя Лили.
— Вы позволите пригласить вас?
— Нет! Конечно, нет!
Корнелия удивилась, почему это ее тетя так решительно отказывается от приглашения на танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79