Войдя в спальню, она застыла у дверей, положив руки на громко бьющееся сердце.
— Вы нашли то, что искали, мисс? — поинтересовалась Виолетта.
— Да, Виолетта. Это была книга, которую я подарила его светлости. Он случайно зашел в гостиную, когда я искала ее. Он был доволен, действительно доволен.
— Я рада, мисс, что его светлость оценил ваш дар.
Что-то сдержанное проскользнуло в тоне Виолетты.
— Он сказал, что ему нравится моя книга. А я так боялась, что ему будет неинтересно, но я была уверена, что он увлекается лошадьми.
— Да, мисс. Но вам бы лучше поторопиться одеваться к обеду, не то вы опоздаете.
— В чем дело, Виолетта? Ты, кажется, чем-то расстроена?
— Нет, ничего, пустяки, мисс. — Горничная отвернулась, но затем неожиданно вспыхнула:
— Не отдавайте своего сердца, мисс, слишком легко.
Держите его при себе как можно дольше. Если его светлость вдруг обманет ваши ожидания, покинет вас… вы будете страдать.
— Его светлость не покинет меня, Виолетта, — уверенно заявила Корнелия. — Ты не должна предвзято оценивать всех мужчин по своему печальному опыту. Тебе просто не повезло. А я самая везучая девушка в целом мире и… Ах! Представляешь, он приготовил подарок для меня!
Корнелия болтала без умолку все время, пока переодевалась к обеду. Она заметила, что ответы Виолетты были сдержанны и уклончивы, но думала, что понимает, в чем дело.
«У бедняжки предубеждение, — сказала она себе, — потому что ее бросили, и она думает, что все мужчины одинаковы. Но со мной все будет не так — совсем, совсем не так!»
Белый газ оказался на Корнелии еще хуже, чем когда лежал разложенный на кровати. Это был наряд того типа, что превращал Лили в ангела, но на Корнелии смотрелся аляповато и вычурно. В белом платье Корнелия становилась совсем бледной и невзрачной. Она критически осмотрела себя в зеркало, никак не понимая, что именно ее не устраивает в собственной внешности. Искусство одеваться по-прежнему оставалось загадкой для Корнелии. Она терпеливо сидела, пока Виолетта поправляла ее прическу, уложенную монсеньером Генри, и видела, что тут тоже что-то было не так. Перед глазами ее стояла изысканная аристократическая красота тети Лили.
Внезапно она почувствовала почти отвращение к себе.
— Ах, если бы я только могла пригласить его светлость в Росарилл, — вздохнула Корнелия. — Там бы я могла быть с ним самой собой. Здесь я чувствую себя такой беспомощной и неловкой.
Я совсем не понимаю их шуток. Например, сегодня в поезде все гости потешались над человеком по имени Гарри, но мне он показался самым обыкновенным.
— Он друг герцогини, мисс. Горничные леди тоже рассказывали мне о нем в поезде. Я все знаю о присутствующих здесь и об их отношениях друг с другом. Нет таких секретов, которые можно уберечь от горничных и камердинеров.
— Что ты имеешь в виду под другом? — спросила Корнелия. — Он собирается жениться на герцогине?
— Они предпочитают иметь другие отношения, мисс, — едко отозвалась Виолетта. — Но, возможно, вы не поймете…
Корнелия со стуком бросила на туалетный столик щетку для волос.
— Виолетта! Уж не хочешь ли ты сказать, что он… любовник ее светлости?!
— Это то, над чем все смеялись в поезде, — пожала плечами горничная.
— Я не желаю никогда слышать о таких вещах! — воскликнула Корнелия. — О нет! Конечно, это не может быть правдой! Как это вообще возможно! Такие люди, как герцогиня, не позволяют себе заниматься подобными вещами.
— Нет, нет, конечно, нет, мисс, — торопливо проговорила Виолетта. — Пожалуйста, забудьте, что я говорила.
— Но все же… ведь это объясняет то, о чем говорила тетя Лили, — задумчиво продолжала Корнелия. — О, Виолетта! Это ужасно. Кроме того, герцогиня уже немолода…
— Забудьте, мисс, — горничная выглядела сконфуженной.
— Я не сержусь на тебя за то, что ты тут наговорила, — как можно мягче сказала Корнелия. — Я предпочитаю знать, о чем говорят окружающие, потому что я совсем не понимаю этих людей. Возможно, это все правда, но это не укладывается у меня в голове. Я не могу себе представить, чтобы герцогиня так поступала.
— Нет, нет, конечно, нет, мисс, умоляю вас, забудьте мои слова!
Но Корнелия поймала себя на том, что за обедом наблюдает за герцогиней Роухэмптон. Та была немолода, но позволяла себе кокетничать.
Она смеялась гораздо громче, чем ее гости, и часто прикасалась рукой к руке мужчины, сидящего рядом. Переведя взгляд в другую сторону стола, где сидела тетя Лили, Корнелия решила про себя, что и она ведет себя недостаточно сдержанно и флиртует со своим соседом. Мужчина по правую руку от Лили имел приятную наружность, но был уже в возрасте, и Корнелия подивилась, почему тетя так много внимания уделяет именно ему и совершенно не замечает герцога, сидящего от нее слева.
Герцог был молчалив. Он смотрел на Лили, но не пытался присоединиться к ее непрерывной болтовне.
По мере того, как продолжался обед, женщины смеялись все громче и отчаянно флиртовали с мужчинами, пытаясь увлечь их сверканием своих улыбок и обнаженных плеч. Корнелия чувствовала себя чужой за столом. Ведь она была единственной гостьей, не пускавшей в ход свои женские чары.
«А не придумываю ли я все это? — сказала Корнелия сама себе. — Тетя Лили слишком стара и благоразумна, чтобы флиртовать с кем придется.
Это все глупости».
Вспыхнула беседа. Она перемежалась взрывами смеха, и мужским вкладом в общее веселье было, несомненно, остроумие. Корнелия не улавливала смысл общего разговора, ее давило ощущение, что женщины за столом игнорируют ее как невзрачную и лишнюю гостью, не заслуживающую их расположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79