Если бы это могло оказаться правдой! Если бы ей предстоял медовый месяц с человеком, который любил бы ее так же, как и она его! Какое удивительное время настало бы для нее с того момента, когда она сошла вниз и села в карету, оставшись наедине со своим мужем!
Даже фраза «ее муж» заставила трепетать Корнелию! «Ее муж»и она уехали бы прочь от тети Лили и всех этих людей, которых ей так сложно понять и которые заставляют ее испытывать стеснение и неловкость. Все в ее жизни изменилось бы с того момента, когда они с герцогом остались бы наедине, она принадлежала бы ему и недолго смогла бы оставаться косноязычной и неловкой в том, что касалось выражения ее любви!
Как жестоко отличалась действительность от нарисованной ее воображением картины!
Корнелия высвободилась из круга обступивших ее подружек.
— Нам пора спускаться вниз, — сказала она.
Девушки бросились вниз по лестнице. Каждой из них не терпелось поймать свадебный букет, который Корнелия должна бросить вниз, как только она покажется на верхней ступеньке лестницы. Первая из подружек невесты, которая успеет схватить букет, будет следующей невестой, как говорит поверье.
Виолетта собирала в шкатулку ювелирные украшения и прочие мелочи, которые обычно укладываются в последнюю минуту.
— Поторопись, Виолетта.
Корнелия ощутила неожиданный страх при, мысли, что Виолетта может опоздать на поезд и невольно покинуть ее в сложной ситуации, в которой ей не обойтись без доверенного лица.
— Времени еще достаточно, ваша светлость, — ободряюще улыбнулась Виолетта.
Когда Корнелия бросила свой букет вниз, среди гостей, толпившихся в холле, она увидела герцога, ожидавшего ее. Целуя Лили на прощанье, она заметила огорченный взгляд ее голубых глаз и поняла, что тетя тоже страдает. Осознание этого принесло Корнелии небольшое удовлетворение. Садясь в карету, ей пришла в голову мысль о том, что же должен испытывать герцог в данный момент. Если бы все происходило так, как хотелось ему, то он бы сейчас спешил на континент с другой женщиной, заключив союз, пусть не освященный церковью, но зато счастливый, как только может быть счастлив союз любящих друг друга людей.
Но Лили не хватило смелости пойти на это.
Корнелия пыталась найти в этом хоть какое-то слабое утешение для себя, но не могла. Лили будет ожидать их возвращения из свадебного путешествия, которое, как и весь их брак, не более чем фарс и отвлекающий маневр.
Дождь из роз обрушился на карету отъезжающей молодой пары. «Символ плодородия», — горько подумалось Корнелии. Ей захотелось рассмеяться. Но вместо этого она застенчиво забилась в угол кареты, ничего не говоря и ожидая, что герцог первым нарушит молчание.
Герцог снял шляпу и положил ее на сиденье напротив себя. Взгляд его был несколько раздраженным.
— Никогда не думал, чтобы столько людей могло собраться в одном месте! Не хотел бы я снова увидеть их всех вместе, — сказал он. — Я совершенно измотан, и вы, я уверен, тоже.
— Моя рука, во всяком случае, очень устала, — отозвалась Корнелия.
— Нам следовало бы брать пример с китайцев, которые не пожимают руки всем подряд.
— И не целуются, я думаю, — заметила Корне» лия.
— Нет? — спросил герцог и после минутного раздумья добавил:
— Вы хотите сказать, что ожидаете, что я должен поцеловать вас, или, напротив, — что вы не хотите этого?
— Я не думала ничего подобного, — уничтожающе отрезала Корнелия.
— Тогда, мне кажется, вы должны подумать об этом, — сказал герцог. — Возможно, не сейчас.
Интересно, о чем следует говорить, когда едешь с собственной свадьбы? В книгах по этикету ничего об этом не сказано.
— Потому что большинство людей не нуждаются в советах в подобный момент, — возразила Корнелия.
— Конечно, не нуждаются, — герцог улыбнулся ей своей обычной обманчивой улыбкой, которая всегда заставляла замирать ее сердце. — Мы говорим глупости просто ради разговора. Ведь женишься или выходишь замуж не так часто, поэтому если мы и ведем себя немного странно, это можно извинить.
Это было высказывание того рода, которое обычно вызывало смех у друзей герцога и объявлялось чрезвычайно остроумным. Корнелии тоже хотелось улыбнуться в ответ и отпарировать в такой же легкомысленной манере, но слова застряли в ее горле.
— Вы не возражаете, «ели я закурю? — спросил герцог.
— Нет, конечно. Но мне кажется, мы уже подъезжаем.
Станционный служащий, облаченный в форму с золотыми галунами, ожидал их на перроне, чтобы проводить в специально зарезервированный спальный вагон, украшенный гирляндами из лилий и роз. Несколько слуг, вызванных из Котильона, занесли багаж и подали еду и шампанское.
Корнелия не притронулась к пище, но герцог объявил, что он голоден, и управился с большей частью изысканных деликатесов, которые были им предложены.
Никто из них не пытался возобновить беседу, и через некоторое время герцог уронил голову на грудь и погрузился в дремоту.
Корнелия не отрываясь смотрела на него. Во сне герцог выглядел таким юным и беззащитным! В нем проступило что-то новое и привлекательное, и ей впервые в голову пришла мысль, каков же он был в детстве. Ей должно было бы ненавидеть его, этого мужчину, который с такой легкостью предал ее чувства и обманул таким вопиющим способом. Но вместо равнодушия и холодности сердце ее трепетало при мысли о его близости, ей хотелось держать его голову на своей груди, прижаться щекой к его щеке, коснуться губами его лба. Все два часа по дороге в Дувр Корнелия не спускала с герцога глаз, и только когда он, вздрогнув, проснулся, она прикрыла глаза, притворяясь спящей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79