– Вы не оставили мне чего-нибудь выпить? – требовательно спросила Кейт.– Нет, раз ты опоздала, тебе ничего не достанется, – ответил мистер Вирдон. – Жратва подана, пошли есть. Вдруг опять будет шторм, а я не собираюсь снова оставаться без пищи.– Да, правда! – воскликнула Кейт. – Лулу, ты не представляешь, какая была непогода! Мы все чувствовали себя просто ужасно!Она взяла мадам Бертин под руку и, весело болтая, повела ее в столовую. Зария не могла оторвать взгляда от Чака. Он улыбнулся ей в ответ, но ей показалось, что в его улыбке недоставало былой теплоты.«Я все выдумываю», – поспешила успокоить она себя, однако почувствовала такое отчаяние, что, резко отвернувшись, последовала за остальными.Обед был превосходным, но Зария с таким же аппетитом могла бы жевать песок. Голоса и смех доносились до нее как бы издалека. Она была не в силах понять, о чем идет разговор, и думала только о Чаке. Зачем он сел рядом с Кейт на противоположной от нее стороне стола?«Садитесь со мной», – сказала Кейт, и он послушно сел рядом, оставив ее, Зарию, сидеть справа от Виктора.Мадам Бертин, расположившись между Эди Морганом и мистером Вирдоном, развлекала их рассказом о том, как ей удалось втиснуть весь свой багаж всего в две машины.– Как я ни старалась, две коробки так и не влезли, – рассказывала она. – Тогда портье говорит мне: «Мадам, мы можем отправить их с поездом». А я отвечаю ему: «Нет! Куда я, туда и мои платья! А вдруг вы их похитите!» Они все посмеялись надо мной, но все-таки мы впихнули и это, и отправились в путь на предельной скорости.– Что за платья ты привезла, Лулу? – поинтересовалась Кейт. Она что-то нашептывала на ухо Чаку, Зария не могла разобрать, что именно, но теперь ее захватила мысль об одежде.– Платья на любой случай, – пояснила мадам Бертин. – И по любым ценам. Я посетила все большие магазины, посмотрела на то, что они предлагают, и сделала свою коллекцию. Изысканную, уникальную, божественную! И все специально для Алжира! Туда не имеет смысла везти то, что пользуется популярностью в Лондоне, Нью-Йорке или Риме. У меня есть как раз то, о чем мечтают женщины Алжира. Не забывайте, они тоже француженки, у них есть вкус!– Это значит, – с милой гримаской произнесла Кейт, показывая на себя пальцем, – что мы, неотесанные американки, вовсе его не имеем.– Я этого не говорила, дорогая, – ответила мадам Бертин. – Но ты не хуже меня знаешь, что француженки более разборчивы в платьях, чем любые другие женщины в мире.– И несмотря на всю эту суету вокруг одежды, они не так уж хорошо выглядят, – презрительно заметила Кейт.Глаза мадам Бертин сверкнули.– Ты сама не понимаешь, что говоришь, глупышка. Американкам и англичанкам легко выглядеть привлекательными. У них светлая кожа, светлые волосы, голубые глаза! Хорошенькие куколки с оборками, кружевами, лентами и драгоценностями, но не больше. Французская женщина сделана из другого теста. Пусть у нее нет цвета лица, волос или фигуры американки, но она тщательно заботится о себе, у нее хороший вкус, поэтому она – самая изящно одетая, самая очаровательная женщина мира.– Думаю, Лулу права, – сказал Виктор. – Во француженках что-то есть, можете мне поверить.– Дело не в одежде, – ответила Кейт. – Просто они женщины, а ты – мужчина. Они не меньше привлекали бы тебя, если бы были обернуты в какие-нибудь тряпки.– Что за мысль! – поморщилась мадам Бертин. – Женщину делает платье! Главное заключается в том, что она носит и как! Тебе легко говорить, Кейт, ты очень хорошенькая девушка. Но обычная француженка не обладает твоими преимуществами. У нее может быть плохая кожа, непропорциональная фигура. И однако, если она оденется у меня, внимание мужчин будет приковано к ней, а не к тебе.– Ты лжешь! – воскликнула Кейт. – Все обстоит совсем по-другому, вы согласны со мной, Чак? Скажите им.– Дайте мне девушку, любую девушку, – не сдавалась мадам Бертин, – и я совершу чудо. Я научу ее, как вести себя, и одену так, что вы сразу поймете, что я гениальна, да, я не боюсь этого слова! Это послужит тебе уроком, моя хорошенькая, легкомысленная Кейт.– Я не верю тебе, – упрямо возразила Кейт. – Можно рассуждать сколько угодно, но готова поставить мой последний доллар, мужчину больше всего привлекает то, что остается у женщины, когда она снимает платье.– Когда-нибудь я докажу тебе, – сказала мадам Бертин. – Я докажу, как Франция легко может одержать победу там, где Америка признает свое поражение. Вы, молодежь, думаете, что постигли науку обольщения. Фи! Француженки всегда управляли миром – через своих мужчин, разумеется.– Если дело пошло на спор, то я ставлю на Кейт, – сказал Эди.– Милый, в наших рядах прибыло, – засмеялась Кейт. – Лулу придется раскошелиться.– А вот я не уверен в том, что не поддерживаю Лулу, – заметил Виктор. – В ней что-то есть, как во всех этих француженках. Я уже говорил вам. Дело не в чертах лица и не в фигуре, а в чем-то другом.– В их одежде, – ответила мадам Бертин.От возбуждения ее голос почти поднялся до крика.– Мне бы хотелось посмотреть на это соревнование, – вступил Чак. – Хотя я и не согласился бы быть судьей.– Но вы им будете, – внезапно произнесла Кейт, сверкнув глазами. – И еще Корни, и Эди, и Виктор. Мы заставим Виктора подавиться собственными словами.– Что ты задумала? – с интересом спросил Виктор.– Мы устроим конкурс, здесь и сейчас, – ответила Кейт. – Сегодня вечером я из кожи вон вылезу, чтобы выглядеть как нельзя лучше. Увидите, на что я способна. А что касается тебя, Лулу, то вот твоя жертва! Сделай из нее все, на что ты способна. – И Кейт указала пальцем на Зарию, к изумлению и негодованию последней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63