Но я… у меня было… трудное время.– Все делается к лучшему, – ответила мадам Бертин. – Не стыдитесь этого. Не бойтесь, что из-за этого вы выглядите некрасивой. Тяжелые испытания, даже несчастье, оставляют свои следы на лице женщины. Но следы эти необязательно уродуют ее. Нередко они придают взгляду духовность. Женщина становится подобной прошедшей закалку стали, выйдя победительницей из огня опыта.Она произнесла эти слова низким глубоким голосом, будто ею руководила какая-то сила вне ее. Между тем она не отрывала проницательных темных глаз от Зарии, оценивая все до мельчайшей детали – тонкое, почти треугольное лицо, тяжелые, безжизненные волосы, которые спадали на плечи, угловатые линии тела, чуткие нервные руки.Внезапно она вскрикнула по-французски:– Нашла!Возглас был таким громким и неожиданным, что Зария вздрогнула от испуга.– Я поняла! – возбужденно продолжала мадам Бертин. – Все это время я сосредоточенно наблюдала за вами, стараясь почувствовать вас, понять вашу душу. И теперь я знаю, как вы должны выглядеть. Vite! (*Быстро! (фр.)) Снимайте с себя все – этот ужасный свитер, эти кошмарные брюки!– Они не мои, – слабо улыбнулась Зария. – Они принадлежали юнге. Мне пришлось позаимствовать их, потому что у меня не было ничего, кроме костюма, а он не очень годился для морского путешествия.– Накиньте на себя это, – сказала мадамБертин, бросая ей через кровать прелестный халатик, который она только что отыскала в одном из чемоданов на полу.За халатом последовала пара шлепанцев, полетевших в разные углы комнаты.– Какой размер вы носите? – спросила она через плечо, быстро распаковывая чемодан.– Три с половиной… кажется, – ответила Зария.– Хорошо! У меня такой же. Нам везет.Зария с изумлением посмотрела на ноги мадам Бертин. Она ожидала, что они под стать ее крупному телу, но они казались такими крошечными, что было непонятно, как им удается нести такую массу.– Mon Dieu! (*Мой бог! (фр.) Это не тот чемодан. Наверное, тот, что мне нужен, отнесли к Кейт.Мадам Бертин распахнула дверь каюты и выбежала в коридор, призывая во весь голос: «Стюард! Стюард!»Зария слышала, как прибежал Джим, и они вместе пошли в соседнюю каюту к Кейт. Оттуда слышался шум голосов и звук сдвигаемых коробок, словно они никак не могли найти нужную.Зария медленно присела на стул перед туалетным столиком и посмотрела на себя в зеркало, пытаясь обнаружить в своем лице то, что увидела в нем мадам.Она была влюблена! Как можно было понять это по ее лицу? Она выглядела не лучше, чем всегда, хотя, пожалуй, чуть менее уставшей. Круги под глазами были не так четко видны, и сами глаза казались больше. Это сказывались хорошая пища и сон.Но она не стала менее безобразной. Не настолько она глупа, чтобы обманывать себя. Да, она безобразна, и поэтому Чак в поисках красоты, которой она не обладает, обратился к Кейт. Но Зария не могла обижаться на него. Ее переполняла любовь к нему. Это чувство было таким новым для нее. Она готова была довольствоваться тем, что любит сама, и не требовать ничего больше. Каким счастьем было просто воображать себе, как он снова берет ее руки в свои, как спокойно, дружелюбно смотрит на нее своими серыми глазами!«Как я могла не понять, что люблю его, когда мы сидели вчера вдвоем на палубе?» – спрашивала она себя. Пусть тогда ее чувство еще не оформилось в словах, оно все же присутствовало в ней. Он был рядом, он говорил с ней – и ей было весело и спокойно. Это чувство собственной защищенности поколебалось только тогда, когда появился Эди Морган и сказал, что в Алжире им придется оставить яхту.Зария внезапно вспомнила, что не успела рассказать Чаку о случайно подслушанном разговоре. Надо поговорить с ним наедине, сообщить, что за люди их спутники. Она уже поднялась с намерением как-нибудь разыскать его, когда дверь распахнулась, и появились Джим с тяжелым сундуком, а за ним мадам Бертин с маленьким чемоданчиком.– Я нашла то, что нам нужно! – радостно воскликнула она. – К счастью, я на каждой коробке пометила, модели какого размера там лежат. Вот видите, здесь написано – «Tres ре-tite»– «Очень маленький». Это как раз для вас, милая, правда, боюсь, даже он будет чуть-чуть велик.– Merei! Благодарю вас, стюард, – сказала она Джиму. Он вышел из каюты, понимающе улыбнувшись Зарии, будто считал француженку не просто непонятной, но слегка сумасшедшей.Мадам Бертин откинула крышку сундука и заглянула внутрь.– Прекрасно! Все на месте, – сказала она. Поторопимся! Нам многое надо успеть, прежде чем мы приступим к одежде.– Что именно? – немного нервно спросила Зария.Вместо ответа мадам Бертин подошла к туалетному столику, взяла расческу и провела ею по волосам девушки.– Что за безобразная прическа! – воскликнула она. – В этом вся Англия!– Но ее сделал француз, – возразила Зария. – До этого было еще хуже.– Ба! Француз, постоянно живущий в Англии, утрачивает чутье, – презрительно изрекла мадам Бертин. – Только в Париже парикмахер сначала изучает женщину и лишь потом приступает к прическе. Прическа должна дополнять лицо, а не быть красивой сама по себе.– Мне казалось, что так я выгляжу гораздо лучше, – немного упрямо сказала Зария.– Значит, до этого ваша прическа была просто ужасной, – ответила мадам Бертин. – Эти тяжелые волны совсем не подходят к вашему маленькому личику. Разве вы сами не видите? Все эти спадающие линии делают ваше лицо более острым, более худым, более… как это лучше сказать по-английски? – более изможденным.– Возможно, вы правы, – робко согласилась Зария.– Возможно! – Мадам развела руками. – Я расскажу вам, милочка. Знаете, что я сделала прежде, чем решиться на это предприятие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63