Маркизу, кроме того, показалось, что ни одну семью, с которой они встречались, не устраивало то, что впервые в своей жизни Бакхерст вынужден поступить против своего желания и изменить обычаям, которым всегда следовал.
Маркиз видел, как сестры начинали отчаиваться, по мере того, как их список редел, пока в нем не осталось лишь одно имя — имя дочери графа Кенуина.
— Завтра после обеда я съезжу в Прайори, — сказала маркиза, — но если наше предложение не устроит и графа, то не представляю, как нам быть дальше.
— Кенуин отчаянно беден, — ответил маркиз. — Его дом рушится у него над головой, и я слыхал, что он отказывается ходить в гости, так как не может ответить на гостеприимство взаимностью.
— Он поступает честно, — заметила маркиза.
— Он достойный человек, — согласился супруг. — Он всегда был очень горд, и сомневаюсь, что он даст согласие на то, чтобы венчание состоялось второго июня.
— И почему Бак всегда так все осложняет? — с тоской заметила Маргарет.
— Бак привык все делать по-своему, — ответила Элизабет, — и ему трудно понять, что ни одна из этих семей не пожелает, чтобы их дочь стала герцогиней, если при этом в качестве мужа предстанет Бак.
Маргарет испуганно вскрикнула:
— Если бы Бак услыхал твои слова, у него бы случился удар!
— Но это так, — ответила сестра. — Честно говоря, если граф откажется, то надежды уложиться в срок почти нет. Нам придется начинать все заново, а времени уже не остается.
— Ладно, скажете Баку, что я выдохлась, — резко сказала Маргарет.
— И я, — поддержал маркиз. Элизабет вздохнула.
— Мне остается лишь молиться о том, чтобы граф Кенуин, при его бедности, понял, какие преимущества сулит этот брак не только его дочери, но и ему самому. — Она улыбнулась и добавила: — Хотя у Бака имеются свои недостатки, мы все прекрасно знаем, что он удивительно щедр и, как бы ему ни претило иметь жену, не допустит, чтобы его тесть был вынужден скупиться и экономить на всем и оставаться бедным, как церковная мышь.
— Тогда, ради всего святого, — сказала Маргарет, — втолкуй это графу.
До прихода Сэмелы маркиза полагала, что как бы убедительно ни звучали ее речи, ей не удастся добиться цели.
Ее супруг был прав: граф Кенуин — гордый человек. Когда она упомянула о том, что свадьба должна состояться второго июня, то увидела, что его подбородок взвился вверх, словно он посчитал такую спешку оскорбительной.
Она также предполагала, что Сэмела, естественно, будет настаивать на том, чтобы встретиться с человеком, за которого ей предлагают выйти замуж. Да, конечно, ее миссия обречена на провал.
Но затем, к ее изумлению, девушка, узнав о том, кто будет ее женихом, безоговорочно согласилась.
«Наверное, ее привлекла слава о его спортивных достижениях, — думала Элизабет, — или она слыхала, как Бак хорош собой».
Что бы там ни было, ее миссия увенчалась успехом и основные препятствия позади, хотя у нее закрадывалось сомнение, не пойдет ли Сэмела на попятную в последний момент.
«Вся эта затея просто смешна!» — постоянно говорила себе маркиза с того самого дня, когда Бак оговорил условия своей женитьбы.
Во всяком случае, было облегчением знать, что им не придется больше выслушивать мнения людей о Баке. Словом, у нее было такое чувство, словно она взобралась на вершину, пик которой ей прежде казался недосягаемым.
Граф вернулся в кабинет, намереваясь выяснить, почему Сэмела без лишних слов согласилась выйти за герцога Бакхерста.
«Я хочу, чтобы она была счастлива», — говорил он себе, хотя понимал, что, когда ее не будет с ним, будет несказанно тосковать и находиться одному в пустом запущенном доме будет для него невыносимо.
«Это смехотворная затея! Я попрошу ее отказать герцогу, и мы будем жить, как и прежде».
Не вращаясь в обществе, граф ничего не знал о герцоге, кроме его спортивных достижений, а слухи же о скверном поведении и подпорченной репутации Бакхерста не доходили до Прайори.
Граф не любил сплетен и мало общался с людьми, поэтому не имел представления о том, что имя герцога было притчей во языцех, а о его любовных связях говорил весь Лондон.
Тем не менее он считал весьма странным столь поспешное бракосочетание, хотя, рассуждая практично, понимал, что этот брак послужит гарантией спокойной и обеспеченной жизни для его любимой дочери.
«Но будет ли она счастлива — вот в чем вопрос?» — спрашивал он себя.
Он решил задать этот вопрос ей, но, когда вошел, кабинет был пуст.
Герцог в Ньюмаркете получил письмо с сообщением о том, что его невестой согласилась быть дочь графа Кенуина по имени Сэмела.
Читая, он в циничной усмешке скривил губы, заметив примечание:
«Сэмела очень хорошенькая или, вернее сказать, прелестная девушка, которая, вне всякого сомнения, украсит бриллианты Бакхерстов.
Думаю, тебе известно, что род Уиннов такой же древний и знатный, как наш. Граф симпатичный человек, и у него прекрасные манеры, но они ужасно, ужасно бедны.
Их дом снаружи красив, но внутри обветшал, и, кажется, они обходятся без слуг. У меня сложилось такое ощущение, что большая часть комнат заперта.
Сад неухожен, подъездная дорожка в рытвинах, но Сэмела среди этого запустения выглядит как великолепная лилия на пустыре, и я уверена, что ты не разочаруешься… »
Герцог едва дочитал письмо до конца, положил его в ящик, вышел из комнаты и обнаружил, что к нему приехала незваная гостья.
Если он сам решил, что не имеет смысла заводить любовную связь накануне свадьбы, то баронесса фон Шлютер придерживалась противоположного мнения.
Не успел он прибыть в Ньюмаркет, расположиться в своем большом роскошном доме и дать распоряжение о подготовке вечеринки, которая планировалась на завтра и на которой предполагалось преимущественно мужское общество, когда явился дворецкий и сказал, что его желает видеть леди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40