Очень странное это было чувство – когда я дышала, кишки растягивались, плотнее облегая лицо, но ни в малейшей степени не препятствуя поступлению воздуха. Высунув язык, я прикоснулась к мембране; она ощущалась как твердая, похожая на резину и вроде бы непроницаемая… Все же, когда я с силой выдохнула, даже слабого обратного потока воздуха не возникло.В одном отношении, однако, мембрана оказалась непроницаемой: я не могла видеть. Глаза были открыты, но все кругом тонуло во мраке – и тишине. Кишки достаточно плотно прикрывали уши, чтобы гасить наружные звуки. Постепенно, однако, я стала различать негромкое гудение и слабые пятна света, видимые только левым глазом, а затем – цветные полосы наподобие радуги. Цвета становились ярче, однако по-прежнему только в левом глазу; и, казалось, не имело значения, открыт этот глаз или закрыт, потому что я продолжала «видеть» радугу, даже плотно зажмурившись.Потом «очнулось» и левое ухо, различая чистую музыкальную ноту, громкость которой нарастала от шепота до среднего уровня. Звук длился секунд десять, а потом внезапно раскололся на два: один быстро поднимался по высоте, другой так же быстро опускался; а потом оба внезапно смолкли.Почти сразу же погасла и радуга в левом глазу. Спустя мгновение она появилась уже в правом, быстро становясь ярче; ее сопровождала музыкальная нота в правом ухе. И снова звук раскололся надвое, радуга погасла и…… внезапно я опять обрела способность видеть, с той лишь разницей, что теперь находилась не внутри заретты, а на городской улице. ГЛЯДЯ ЧУЖИМИ ГЛАЗАМИ Снег все еще падал сквозь дыру в своде пещеры, издалека доносился рев бушующего в горах ветра. Вертя шеей, я могла видеть во всех направлениях, далеко за пределами центральной площади – гораздо дальше, чем мне это удавалось прежде.Очень, очень странное чувство – судя по всему, я превратилась в заретту. Стать такой отвратительной, состоящей из множества всяческих волокон, было не слишком приятно, но, возможно, это компенсируется какими-нибудь забавными ощущениями. В порядке эксперимента я пожелала покатиться по улице и успела продвинуться на четверть квартала, прежде чем голос Уклода прокричал:– Тпру!– Не обращайся со мной, как с лошадью! – Мне с трудом удалось сдержать возмущение. – Теперь я заретта.– Ошибаешься! – голос оранжевого человечка, казалось, доносился отовсюду. – Извини, если разочарую тебя, но ты не «Звездная кусака», а просто связана с ее нервной системой. Видишь то, что она видит, слышишь то, что она слышит, чувствуешь то, что она…– Я ничего не чувствую.И это была чистая правда. Хотя снег все еще падал вокруг, я не ощущала его холодной влажности, как и твердости мостовой под своим – или заретты – телом.– Не волнуйся, – отозвался Уклод, – вскоре начнешь, это всего лишь вопрос времени. Пока что моя дорогая девочка анализирует структуру твоего мозга: куда послать какой импульс, чтобы ты получала адекватную информацию. Вряд ли это займет у нее много времени – ты во многом похожа на homo sapiens, а заретта умеет устанавливать связь с людьми. Ну-ка, сейчас проверю… – Помолчав некоторое время, он продолжил: – Нет, оказывается, я ошибся. Судя по характеристикам твоей нервной системы, между тобой и землянами есть серьезные различия, особенно если сравнивать тактильные ощущения и кинетические телесные реакции. Корабль никак не может найти твои болевые центры.– Ну и что? – сказала я. – Не хочу чувствовать боли.– И я не могу порицать тебя за это, – кивнул Уклод, – однако в таком случае твои ощущения будут ущербными. Проще говоря, я позволю тебе управлять судном, только когда мы окажемся далеко в пустоте, где ты не сможешь ни на кого наткнуться… а пока не отдавай «Кусаке» приказов, хорошо? Вот ты только что велела ей покатиться по улице… и могла убить всех нас, говоря ей то, что противоречит моим словам. Моя детка знает, что ее папочка – я, и, конечно, послушается меня, не тебя. И все же она может почувствовать себя сбитой с толку, если двое одновременно приказывают разные вещи.– Не стану я ничего приказывать, если ты будешь все делать правильно. Или, по крайней мере, так, чтобы позабавить нас. Может, влететь прямо в солнце?Ладжоли отреагировала на это предложение округлившимся от ужаса ртом. Уклоду оно, похоже, тоже не понравилось, потому что он завопил:– Ты в своем уме?!– Это не безумие – задавать вежливые вопросы с целью получения информации, – с видом оскорбленного достоинства ответила я. – Не вижу ничего ужасного в своем предложении влететь в солнце. Я принадлежу к тем, кто извлекает питательные вещества непосредственно из солнечного света. Думаю, это подействует на меня восхитительно-бодряще – я окунусь в солнечный свет, буду плавать в нем… Однако если у тебя нет желания доставить мне удовольствие – что же, наверное, ты имеешь на то свои мелочные причины.– Мисси, – сказал Уклод, – ты, видимо, понятия не имеешь, что такое солнце. Или солнечная радиация. Или чертовски мощная гравитация. Не говоря о солнечном ветре, электромагнитном поле и много еще о чем. Черт, если уж нам вздумается сделать глупость, лучше пролететь через ядро Мелаквина, чем сквозь солнце.– Зачем нам лететь через ядро Мелаквина? Я уже нагляделась на него, И вовсе не обязательно лететь прямо на солнце, если мое предложение настолько пугает тебя. Достаточно пролететь от него неподалеку – для первого раза. Пока ты не свыкнешься с этой мыслью.– Не сегодня, – отрезал Уклод таким тоном, каким люди говорят, когда имеют в виду никогда. – Прежде всего, нам нужно как можно быстрее убраться из этой системы, до того как тут объявятся корабли Адмиралтейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120