А на меня дом смотрел двухэтажным фасадом. Даже как бы улыбался зубастым балконом, подмигивал окнами, в которых отражалось нестерпимо блестящее небо. «Входи, - говорил он, - попробуй войти, тореро. И я с удовольствием выкину тебя со второго этажа, прямо в этот бассейн без воды, переломаю твои косточки о его твердое дно. Потому что я - частная собственность, тореро. В меня нельзя входить просто так, без разрешения. Входи, и я выплюну тебя через разбитое окно. И ты попадешь в тюрьму. А потом тебя депортируют обратно в твою варварскую страну, а я останусь здесь. Потому что я - чистый испанец, в отличие от тебя».
Я промолчал, не хватало еще только вступать в споры со всякими там тупыми домами. Я задвинул свой скутер в кусты, чтобы он не мозолил глаза. Я перелез через изгородь - скорее декоративную, чем преграждающую путь. И оказался во дворике.
Коттедж этот построили совсем недавно. Может быть, его даже еще и не совсем достроили, потому что в большом овальном бассейне, выложенном мелкой голубой плиткой, вместо воды находился всякий строительный мусор.
Наверное, он принадлежал русским, этот коттедж. Потому что он был несуразно большим по сравнению со своими соседями-коттеджами. И потому что не был достроен - чуть-чуть. Так часто бывает. Замахивается какой-нибудь ruso nuevo [Новый русский (исп.). ] на шикарный домище. «Че там по мелочи бабки кидать? - говорит этот человек своим друганам где-нибудь в саратовской бане. - Налепили эти испашки домишек, как скворечников! А я хочу дом, типа, нормальный. Большой, типа». Приходит он в испанскую фирму, которая занимается строительством, пьет халявный кофе, перебирает проекты, оттопырив для важности губу, и в конце концов тыкает ногтем в фазенду, приличествующую скорее Джону Траволте, чем торговцу запчастями для «Волги». «Эту, - говорит он. - И, типа, побыстрее. Типа, с бабками проблем не будет».
А с деньгами всегда есть проблемы. Потому что случается вдруг в России кризис, или выборы, или смена правительства. Или просто сбываются чьи-то мрачные прогнозы. Президент привычно болеет пневмонией, рубль с радостным уханьем валится в пропасть, доллар молчаливо взлетает в облака. Спрос падает. Запчасти ржавеют на складе, а должники разбегаются, как крысы, по явочным квартирам и пережидают, пока набьют морды всем их ни в чем не виноватым родственникам.
Новый русский чешет в репе - он не думал, что так получится. Он думал, что ему всегда будет фартить. Он расслабился. Он только вчера просадил полштуки зеленых в ресторане и еще двести баксов кинул на шлюх. А тут такое… К нему приходит факс из Испании, где черным по белому написано - заплатить десять тысяч долларов до конца года. Он лезет в свой бумажник и обнаруживает там только новенький, неиспользованный синий презерватив с сантиметровыми шипами и головой лягушки. Человек расстроено крякает и начинает искать выход из положения.
Все выходит не так, как он думал. За его драгоценную недвижимость в Испании, оказывается, можно выручить денег в полтора раза меньше, чем он уже туда вбухал. И нужно платить каждый год приличную сумму за содержание дома. И оставлять дом недостроенным, оказывается, весьма накладно - здесь вам не Россия. В общем, куда ни кинь, везде хрен, а не белая булочка.
Остается одно - сдать дом в аренду. И то еще чертовы арендаторы воротят нос и говорят, что ни к чему им такое большое помещение, и бассейн не работает, и до моря целых триста метров вниз под гору…
И идет тогда наш горемыка к своим корешам, с которыми недавно еще только пил пиво в бане. А теперь должен он им небольшую гору денег - причем в инвалюте. И говорит он корешам своим: «А не хотите ли вы, кореша мои любезные, - говорит он им, - оттянуться со всем удовольствием на средиземноморском побережье Испании? Хата у меня там, как вы знаете, забубённая. И арендаторы висят у меня на проводе день и ночь и просят, козлы, сдать ее. Никаких, типа, денег не жалеют. Но я вам сдам ее за сумму в два раза меньшую, причем исключительно из уважения и по дружеской любви к браткам»…
Вова и Леха кивают квадратными затылками. Они, типа,, согласны. Они собирают шмотки и едут оттягиваться в Испанию.
Всю эту историю я придумал тут же, стоя перед домом номер 18 на Зеленой улице. Может быть, все было совсем не так. Просто фантазия у меня слишком богатая, и скучно мне было лезть в этот дом, и разбираться с этими хмырями без придуманной мной предыстории. К тому же мне хотелось верить, что дом этот действительно принадлежит какому-нибудь русскому. Неважно, какому. Потому что при мысли о том, что я могу залезть в дом к немцу или американцу, законопослушная душа моя взвизгивала и пыталась пуститься наутек.
Вокруг не было никого, ни души. Испания молчаливо пребывала во времени сиесты - послеобеденного отдыха, священного ничегонеделания. Народ дисциплинированно дрых в постелях, отгородившись от палящего солнца непроницаемыми жалюзи, собирал силы для ночного веселья. Я был один, и никто не собирался мне мешать.
А потому я не стал терять время. Я решительно подошел к двери, которая находилась под балконом, и взялся за ручку.
Дверь была заперта. Я обошел дом и попробовал открыть заднюю дверь - тихонечко, чтобы не создавать лишнего-шума.
Безрезультатно. Мои орлы были не настолько тупыми, чтобы оставлять двери открытыми.
Большая двустворчатая дверь на балконе, на втором этаже, была приоткрыта. Деревянная дверь, двустворчатая, с круглым верхом - огромная, почти что ворота.
Мощный вибрирующий ритм поп-музыки доносился оттуда, и музыка эта очень не нравилась мне. Наверное, Леха с Вовой уже начали свои игрища Мне нужно было спешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18