Но спас ли какой-то там ворон кому-то жизнь или нет, это ничего не меняет. Птицы за мной охотятся.
– Ага, ага, – сказала Рози, пытаясь делать вид, что не подлаживается под помешанного. – Птицы за тобой охотятся.
– Да.
– И охотятся они за тобой, потому что…
– Э-э-э…
– Должна же быть какая-то причина. Не можешь же ты утверждать, что великое множество птиц ни с того ни с сего, без всякой причины решило считать тебя огромным червяком?
– По моему, ты мне не веришь, – с чувством сказал Паук.
– Ты всегда был очень честным, Чарли. То есть я всегда тебе доверяла. Когда ты мне что-то говоришь, я изо всех сил стараюсь тебе поверить. Очень стараюсь. К тому же я тебя люблю. Поэтому предоставь мне решать, верю я тебе или нет.
Паук задумался, потом взял ее за руку и нежно сжал пальцы.
– Наверное, мне нужно кое-что тебе показать.
Он повел ее в коридор и уже через десяток шагов они остановились перед дверью в чулан Толстого Чарли.
– Там есть кое-что. Боюсь, оно объяснит лучше, чем смог бы я сам.
– Ты супермен и хранишь там свой костюм? – улыбнулась Рози.
– Нет.
– Что-то извращенное? Ты надеваешь комбинацию, красишься и зовешь себя именем Дора?
– Нет.
– Это, случаем, не… Не модель железной дороги?
Паук толкнул дверь в чулан Толстого Чарли и одновременно открыл магическую дверь в собственную спальню. В огромном окне возник водопад: с неимоверной высоты сверкающая вода с грохотом обрушивалась в озерцо среди джунглей. Небо за стеклом было синее сапфира.
У Рози вырвалось сдавленное «ох!».
Повернувшись на каблуках, она вышла в коридор, оттуда на кухню, где, отдернув занавеску, выглянула в окно на серое лондонское небо, непривлекательное и так похожее на вчерашнее тесто. Потом вернулась.
– Не понимаю, – неуверенно сказала она. – Что происходит, Чарли?
– Я не Чарли, – сказал Паук. – Посмотри на меня. По-настоящему посмотри на меня. Я даже не похож на него.
Она больше не делала вид, будто подстраивается. Глаза у нее расширились, вид стал испуганный.
– Я его брат, – продолжал Паук. – Я все испортил. Все. Наверное, мне лучше оставить вас в покое и убраться.
– Но где Толстый… Где Чарли?
– Не знаю. Мы подрались. Он пошел открывать дзерь – в нее кто-то постучал. Я пошел к себе, а он так и не вернулся.
– Не вернулся? И ты даже не попытался выяснить, что с ним случилось?
– Э-э-э… Кажется, его увезла полиция, – сказал Паук. – Э-э-э… просто предположение. Доказательств у меня никаких нет.
– Как тебя зовут? – решительно спросила Рози.
– Паук.
– Паук, – повторила Рози.
За окном, над водяной пылью от водопада кружила стая розовых фламинго, в слепящих солнечных лучах их крылья расплывались в бело-розовые пятна. Они парили величественно им не было числа, и Рози они показались самыми прекрасными созданиями на свете. Она перевела взгляд на Паука и, смотря на него, спросила себя, как вообще могла поверить, что это Толстый Чарли. Если Толстый Чарли был покладисто-добродушным, неловким и открытым, этот человек больше напоминал согнутый железный прут, который вот-вот сломается.
– На самом деле ты не он, да?
– Я же тебе сказал.
– Да… Сказал. И с кем я… И с кем я спала?
– Со мной.
– Так я и думала.
И дала ему пощечину – изо всех сил. Паук почувствовал, что губа у него снова закровоточила.
– Наверное, я это заслужил, – сказал он.
– Еще как. – Рози помолчала. – Толстый Чарли про это знал? Про тебя? Что ты со мной встречаешься?
– Ну… да… Но он…
– Вы оба ненормальные! – вырвалось у Рози. – Ненормальные, больные, злые люди. Надеюсь, вы будете гореть в аду.
Бросив последний недоуменный взгляд на огромную спальню, на прекрасные джунгли, огромный водопад и стаю фламинго за окном, она вышла в коридор.
Паук соскользнул по стене на пол, с губы у него стекала тоненькая струйка крови. Чувствовал он себя последним идиотом. Внизу с грохотом захлопнулась входная дверь. Подойдя к джакузи, он обмакнул в горячую воду край махрового полотенца, потом выжал и приложил к губе.
– Только этого мне не хватало. Зачем мне такая морока? – вопросил в пустоту Паук. Он произнес эти слова вслух: гораздо легче лгать себе, когда произносишь ложь вслух. – Неделю назад никто из вас, люди, был мне не нужен, и сейчас вы не нужны. Мне плевать. С меня хватит.
Фламинго ударились в оконное стекло как розовые оперенные пушечные ядра, оно разбилось, и по всей комнате полетели осколки, которые засели в стенах, в полу, в матрасе на кровати. Спальня заполнилась мельтешением розовых тел, хаосом огромных розовых крыльев и изогнутых черных клювов. От грохота водопада закладывало уши.
Паук прижался к стене. Путь к двери ему закрывали фламинго, которых, наверное, было сотни, если не тысячи: птицы высотой пять футов, сплошь ноги и крылья. Поднявшись, он сделал несколько шагов через стаю рассерженных розовых птиц, каждая из которых злобно глядела на него безумными глазками. А ведь издали они казались такими красивыми. Одна щелкнула клювом, пытаясь цапнуть Паука за руку. До крови не оцарапала, но все равно больно.
Спальня у Паука была просторная, но быстро превращалась в аэродром, на который совершают аварийную посадку еотни рушащихся с неба птиц. А над водопадом образовалось темное облако: судя по всему, приближалась еще одна стая.
Они клевали и драли Паука клювами, били огромными крыльями, но он знал, что истинная беда не в этом. Истинная беда в том, что, когда птицы набросятся разом, он просто задохнется под пушистой периной из перьев. Не слишком достойная смерть – быть раздавленным птицами, к тому Же не очень умными.
«Думай, – велел он себе. – Фламинго все равно что куры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104