Свернул к бровке тротуара у автобусной остановки на другой стороне улицы и стал ждать, уверенный, что в плотном потоке машин в час пик его никто не видит.Паспортная контора... Зачем ронин туда пошел? Хочет удостоверить собственную личность или получить документы на чужое имя? Возможно, на имя Рональда Клейтона?Ёсио потер руки, по которым мурашки бегали от волнующего предчувствия, нюхом чуя, что наткнулся на нечто существенное.Со временем ронин вышел из конторы, огляделся вокруг, прежде чем садиться в машину. Когда посмотрел в его сторону, к остановке подкатил автобус. Воспользовавшись прикрытием, Ёсио влился в транспортный поток, пристроился за автобусом, чтобы двинуться следом за ним. Теперь его машина смешалась с несметными тысячами автомобилей, ползущих по забитой в час пик улице.Белый «шевроле» направился дальше к деловой части города. Ёсио держался за ним всю дорогу до Западной Семьдесят шестой улицы, где ронин снова остановился, снова зашел в какое-то здание.Проезжая мимо, Ёсио прочитал на вывеске: «Берн интербанк».Теперь мурашки забегали не только по рукам, но и по шее. Да. Серьезное дело. Неясно, откуда ему это известно, только просто... известно, и все.Он торопливо отыскивал место для стоянки. Можно было бы нарушить правила, понадеявшись на дипломатические номера, однако непонятно, сколько уйдет времени. В этом городе сурово обращаются с дипломатами, пренебрегающими правилами парковки. Никак не желательно по возвращении обнаружить, что автомобиль отбуксирован.Ёсио разглядел указатель стоянки «Кинни» и ринулся к ней.Возможно, успешный итог всех трудов последних двух месяцев зависит от его действий в течение нескольких следующих минут. 3 Тальк с латексных перчаток Алисии оставил белые следы на поднесенном к окну последнем рентгеновском снимке грудной клетки Гектора. Не требуется проектора, чтобы увидеть, как плохи дела. Легкие почти совсем непрозрачные. Остаются лишь маленькие темные кармашки непораженной легочной ткани, и те неуклонно сокращаются с каждым следующим снимком. Скоро даже вентиляция не сможет насыщать кровь кислородом.Она оглянулась на мальчика, лежавшего в коме, как бы уменьшившегося в размерах со вчерашнего утра. Обнаженный, распростертый на койке Гектор состоял больше из пластиковых трубок, чем из плоти: две внутривенные — одна в локте, другая под коленом, — кислородная в горле, в мочевой пузырь введен катетер через пенис, на костлявой грудке сердечный монитор. Синеватая кожа в пятнах. Соренсон вытирала засохшую на веках корку.Приглушив писк и шипение датчиков, Алисия взяла его карту, мрачно знакомясь с последними показателями. Содержание кислорода падает, лейкоцитов утром 900, кровяное давление на последнем пределе.Гектор уходит. И ничего, черт возьми, нельзя...Внимание привлек изменившийся сигнал сердечного монитора. Бросив взгляд на экран, она увидела страшные нерегулярные синусовые волны фибрилляции.Соренсон широко открыла глаза над хирургической маской:— Ох, проклятье!И протянула к кнопке руку в перчатке.— Постойте, — сказала Алисия.— Но у него фибрилляция.— Знаю. Вдобавок у него полностью отказала иммунная система. Ничего не осталось. Его не спасти. Кандида в головном мозге, в костном, капилляры забиты. Сломаем еще несколько ребер, вскроем грудную клетку, подвергнем его лишним мучениям — для чего? Только чтобы отсрочить на пару часов неизбежное? Пусть бедный мальчик уходит.— Вы уверены?Уверена ли?.. Испробовано все возможное. Привлечены все узкие специалисты, боровшиеся с инфекцией всеми имеющимися в их распоряжении средствами. Безрезультатно.Кажется, я в своей жизни ни в чем не уверена, но одно знаю точно: что бы мы ни делали, нынешнего утра Гектор не переживет.— Да, Соренсон, уверена.Полностью отрешившись от собственных переживаний, Алисия смотрела, как замедляются синусовые волны, сменяясь отдельными последними всплесками, переходя в ровную линию.Она кивнула в ответ на вопросительный взгляд Соренсон. Сестра, посмотрев на часы, объявила время смерти Гектора Лопеса четырех лет. Потом принялась вынимать трубки из безжизненного детского тельца. Алисия сдернула хирургическую маску и вышла.Пошатываясь от подавляющей, сокрушительной безнадежности, села на подоконник, глядя вниз на улицу. Радостно сияющее утреннее солнце казалось оскорбительно неуместным. По щекам текли слезы. Пожалуй, так плохо еще никогда в жизни не было.Что во мне хорошего? Кого я хочу обмануть? Абсолютно никчемная. Вполне можно сейчас же покончить со всем, в том числе и с загадками.Видя внизу машины, пытаясь представить, что чувствуешь, попав под колеса, Алисия отскочила от окна.Пока нет. Может, как-нибудь в другой раз, но сегодня еще нет. 4 Джек думал заехать домой, переодеться, привести себя в порядок, но одолжил у Эрни бритву, побрился, старательно причесался, сменив привычную небрежную прическу на более аккуратную для фото на новеньких водительских правах, выданных штатом Нью-Йорк на имя Рональда Клейтона.Предъявил документы, прошел проверку, банковская служащая своим ключом и ключом Джека открыла двойной замок дверцы сейфа и оставила его в одиночестве с металлическим ящиком под номером 137.Подняв крышку, он увидел стопку пухлых желтых конторских конвертов, пожалуй с десяток, заклеенных липкой матерчатой лентой. Несмотря на сильное желание вскрыть, понял, что здесь этого делать не следует. На изучение содержимого, на поиски ответов на вопросы нужно время. Вдобавок машина оставлена просто на улице. Лучше забрать конверты домой, не спеша разбираться.Собрав пакеты, удостоверившись, что ничего не забыл, он вышел из банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110