Заживление ладони у Моки было похоже на дешевый показной трюк. В чем же дело?
– Но сейчас они действуют именно так, – сказал Моки, и в глазах его появился странный блеск. – Смотри!
Только сейчас она заметила нож для вырезания, зажатый в здоровой руке. Он воткнул нож в рану на левой ладони.
– Нет! – воскликнула она. – Не делай этого, Моки!
– Все в порядке, Бати. Подожди минуту, сейчас сама все увидишь.
Морщась от боли, он продолжал ковырять рану, пока не образовался разрез дюйма в четыре. Некоторое время он смотрел, как брызжет кровь, потом зажал рану рукой. С безумной улыбкой он стягивал пальцами края пореза, а когда разжал их, кровь остановилась, словно рану зашили.
Теперь глаза Моки сверкали, как у безумного.
– Ты видела? Ожерелье сделало меня почти неуязвимым. А может быть, и бессмертным. Я чувствую себя Богом, как будто я сам Мауи.
Калабати с ужасом наблюдала, как мечется Моки по комнате. То солнце запоздало с восходом, то ветер исчез, а теперь еще и это. Она не могла избавиться от ощущения обреченности. Произошло что-то отвратительное, и в этом повинны ожерелья. Сила их возрастает. Чего же ждать на этот раз?
Вдруг снова затарахтели фигурки, подвешенные на ланаи. Она выбежала к ограде. Слава Богу! Ветер вернулся. Но это был другой ветер, западный. Откуда он пришел? Откуда дует?
В этот момент Калабати окончательно поняла, что в мире произошли какие-то чудовищные изменения. Но какие? И почему?
Вдруг она скорее почувствовала, чем услышала, глубокий подземный толчок. Ланаи качнулась у нее под ногами. Халеакала? Неужели старый вулкан ожил?

Четверг
Из передачи радио ФМ-диапазона:
«И все-таки, что там, наверху, происходит? Закат опять задержался. Солнце, проснись! Опомнись! Сегодня ты опоздало уже на пятнадцать минут! Пора тебе завести новый будильник».
1. ГОРОДОК МОНРО
Билл едва узнал свои родные места.
Он долго в изумлении озирался, когда въехал в Монро на старом «мерседесе» Глэкена. В восточной части появились новые многоквартирные дома, новые трамвайные маршруты, а зданиям на старой Мэйн-стрит сделали фасады из бруса под Девятнадцатый век.
– Все это ужасно, – сказал он громко.
Раскинувшийся в соседнем кресле Глэкен выпрямился и огляделся.
– Уличное движение? Вроде бы ничего страшного.
– Да не уличное движение, а сам город, то, что они с ним сделали.
– Я слышал, сейчас многие города стараются привлечь туристов.
– Но это место, где я вырос. Моя родина. А сейчас оно выглядит, будто павильон, стилизованный под старый китобойный поселок где-нибудь в парке с аттракционами.
– Никогда не видел таких китобойных поселков.
Билл бросил взгляд на Глэкена:
– Вы, кажется, должны в этом разбираться, не так ли?
Глэкен промолчал.
Билл вел машину, укоризненно качая головой. Происшедшие перемены его просто ужасали. Хорошо еще, что не тронули старое здание муниципалитета, а к белому шпилю пресвитерианской церкви не привязали аэростаты.
Он с облегчением заметил, что гавань для прогулочных судов Кросби сохранилась, так же как и Мэмисон. Что-то от старого города все-таки осталось, и он больше не чувствовал себя совершенно потерянным.
Но он ехал сюда, чтобы снова ощутить хоть каплю тепла, почувствовать близость родного дома. Однако ничего этого в Монро не нашел.
И все-таки это лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, пока тебя одолеет закипающая в душе тревога. Стоило ему услышать о запоздавшем восходе солнца, как его охватил страх, и он не в силах был побороть его.
– Никак не пойму, зачем я вам нужен. Разве что в качестве водителя? – сказал Билл.
Он чувствовал себя неуютно в сутане с наглухо застегнутым воротником. Хотя одежда была прекрасно подобрана, она подходила ему лишь по размеру. Ведь он не считал себя больше священником – ни умом, ни сердцем.
– Уже одно ваше присутствие мне помогает.
– Но вы собираетесь вести разные разговоры, а я что буду при этом делать? Молчать, как дурак?
– Можете говорить все, что считаете нужным.
– Большое спасибо. Но я рта не раскрою, потому что не в курсе дела. Вы чересчур скрытны, Глэкен. Поймите же, я заслуживаю доверия и готов вам помочь.
Глэкен вздохнул:
– Конечно, вы правы. Я и не собирался держать вас в неведении. Просто привык хранить тайны. – Глэкен осекся.
– Так что же?
– Мы приехали в Монро в поисках Дат-тай-вао.
Билл хмыкнул:
– Ну, спасибо за разъяснение. Теперь мне все понятно.
– Это вьетнамское слово. На самом деле Дат-тай-вао - лишь условное название. Речь идет о силовом поле, которое так долго обитало в Юго-Восточной Азии, что вполне естественно называть теперь его тем именем, которым аборигены нарекли его столетия назад.
– Дат-тай-вао. – Билл с трудом выговорил незнакомые чужие слова. – А что это означает?
– В простейшем переводе это означает что-то вроде «дотронуться рукой». До наших дней дошла старая вьетнамская песенка, в которой говорится об этом:
Оно ищет, но его искать бесполезно.
Оно находит, но его никто не сможет найти.
Оно вселяется в кого-то, кто потом одним
прикосновением
снимает боль и изгоняет болезни.
Но это обоюдоострое лезвие,
никогда не меняющее своей сути.
Если ты дорожишь своей жизнью,
не вставай у него на пути.
Обращайся с ним с удвоенной осторожностью -
оно поддерживает равновесие,
которое может быть нарушено.
– Это одновременно восхваление и предупреждение. Дважды в день тот, кто подчинил себе Дат-тай-вао или сам подчинился ему – как вам будет угодно, – может в течение часа врачевать раны, снимать раковую опухоль, в общем, лечить прикосновением руки.
Еще недавно Билл посмеялся бы, услышав такое, но сейчас он молча слушал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140