И было бы глупо сейчас сохранять в отношениях с ней какую-то дистанцию. Все равно не получится.
– Конечно, я пробовала, но это все равно что разговаривать со стеной. Может быть, у него срыв – как ты думаешь?
Билл вздохнул:
– Не знаю, подходит ли здесь слово «срыв». Ведь в поведении его нет ничего иррационального; все, что он делает, вполне разумно, даже мудро, с позиции самосохранения. Он напуган и потрясен, так же как и большинство людей.
К Биллу вернулось подавленное состояние.
– Я знаю, он не делает ничего плохого, никому не причинил зла. Хороший человек. По-настоящему хороший. Но теперь у него такой сумасшедший взгляд...
– Ты любишь его, Кэрол?
Слова вырвались как-то непроизвольно, и он тут же пожалел. Хотел было сказать, что она может не отвечать, но тут же подумал, что она и сама это знает. Поэтому решил оставить все как есть. Этот вопрос мучил его уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся сюда. Он хочет это знать, черт возьми.
– Да. По-своему. Не так, как любила Джима. Совсем не так. Но он хороший человек, мягкий и добрый, по крайней мере, всегда был добрым. Но теперь он просто... я не знаю...
– Почему ты вышла за него замуж?
Ему не верилось, что он задает ей эти вопросы. Но здесь, в полумраке, когда в угасающем свете виден был лишь силуэт все казалось возможным. Он не стал включать лампу. Чтобы сохранить возникшую в полумраке особую атмосферу.
– Наверное, потому, что чувствовала себя одинокой, Билл. Я никого не знала в Нью-Йорке, когда приехала сюда. В основном это соответствовало моим желаниям. Я собиралась все начать заново. Возвращаться в Монро и разыскивать старых друзей не хотелось. Слишком много прошло времени. Они лишь напоминали бы мне о Джиме и нашей с ним жизни. Начались бы расспросы: где я была все эти годы, почему тогда уехала, и еще про... ребенка. А я не хотела переживать все заново. Хотела создать новую Кэрол.
– Понимаю. Очень хорошо понимаю.
– Неужели?
– Да. Я поступил точно так же, когда жил в Северной Каролине. Даже имя изменил на Уилла Райерсона. Только совсем по другим причинам. Правда, странно? Мы были в тысячах миль друг от друга, но почти в одно и то же время хотели переделать себя.
– Значит, ты понимаешь, как может быть одиноко человеку. Но с тобой, по крайней мере, твоя вера в Бога.
Билл в раздумье покачал головой:
– Была со мной. А теперь ушла. – Как и все, кто был мне дорог в этой жизни. - Продолжай, пожалуйста.
– В этом городе непросто обзавестись знакомыми. По крайней мере, женщине моего возраста. Мужчины помоложе рассчитывали на легкую связь со мной, полагая, что из благодарности за проявленное внимание я немедленно лягу в постель с любым из них. Те, кто постарше, которым уже дважды не повезло с женитьбой, о браке и не помышляли, а просто искали женщину, которая ухаживала бы за ними. А вот Хэнк оказался совсем другим. Ни на кого не похожим.
– Чего же он искал?
– Ничего. Он прожил долгую холостяцкую жизнь и умел о себе позаботиться. Не рисовался передо мной, так же как и я перед ним. Нам было очень уютно вдвоем. И легко. Как бывает настоящим друзьям.
Билл никак не отреагировал на ее слова. Что касается брака, то ему приходилось слышать и не такие причины.
– Дружба привела к... более близким отношениям, и в конце концов мы стали жить вместе. А через какое-то время решили узаконить наши отношения. – Он услышал, как она усмехнулась в темноте. – Сюжет, не подходящий для захватывающего любовного романа, но нас все это устраивало. До настоящего момента.
– Мне очень хотелось бы дать тебе какой-нибудь умный совет, Кэрол. Но все, что я могу тебе сказать, – слова застревали у него в горле, – оставь пока все, как есть. Сможет Глэкен выиграть для нас хоть немного времени, Хэнк, возможно, придет в норму. Не сможет... Тогда ты сама будешь рада своим запасам еды.
– Оставить все, как есть, – повторила она, – это нелегко, но именно так я и собиралась поступить. Это мой долг. Мне просто нужно было выговориться. – Она посмотрела в окно и переменилась в лице: – О Боже, уже почти стемнело! Мне пора уходить. – Она вскочила, Билл тоже поднялся. Казалось, день только начинается.
Кэрол направилась к выходу. Билл пошел следом за ней. Но выйти она не успела. Дверь открылась, и на пороге появился Глэкен. С ним был Джек.
– Кэрол? – спросил он. – Вы все еще здесь?
– Да, я задержалась. Теперь мне нужно спешить. Солнце почти зашло.
– Не почти, а уже зашло, – поправил он. – Теперь вам уже не удастся добраться до противоположной стороны парка, а значит, и попасть к себе домой.
– Но я должна быть дома. Хэнк будет волноваться.
– Позвоните ему, – посоветовал Глэкен. – Когда я последний раз снимал трубку, телефоны работали. Скажите, что все в порядке и сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, в безопасности.
Билл проводил ее к телефону. Он понимал, что Кэрол расстроена, потому что не может вернуться домой, но не мог не испытать радости, что все так получилось.
* * *
Из передачи радио АМ-диапазона:
"Еще одна новость: Департамент исправительных учреждены города Нью-Йорка сообщает о массовом побеге заключенных с Райкерс-Айленда, случившемся несколько часов назад. Чуть ли не восемьдесят пять процентов надзирателей третьей смены не вышли на работу, сославшись на болезнь, а надзиратели второй смены отказались от платы за сверхурочную работу и покинули тюрьму.
Полицейский комиссариат сообщает об аналогичных проблемах в большинстве районов города".
* * *
Хэнк начал работать час назад. С помощью кусачек выровнял по длине металлические прутья и теперь гвоздями крепил их к оконной раме в ванной комнате. Забив последний гвоздь, он отступил немного, чтобы оценить свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140