хуже если бы его вообще не было. Я не знаю. Невозможно так сильно страдать по тому, чего ты не почувствовал во плоти. — Алан сжал кулаки. — Томми стал для нас живым человеком, малышом, который может схватить вас за палец и улыбнуться, и даже захохотать, когда вы его пощекочете. Когда все это есть, когда вы любите своего младенца и надеетесь на то, что он будет жить, и все это продолжается в течение трех месяцев — восьмидесяти восьми дней, — а затем этот человечек удаляется от вас, и вы читаете по глазам, что жизнь покидает его... Это жестоко — Джинни не заслужила этого. Что-то внутри у нее умерло вместе с Томми и уже никогда не возродится вновь. Она...
Запнувшись на полуслове, Алан откинулся на спинку кресла. Сильвия ждала, что он продолжит свой рассказ, желая понять, что же дальше произошло с их супружеской жизнью.
— Мне не следует говорить о ней, — наконец произнес он. — Но тот факт, что я не могу говорить с Джинни о том... о том, что случилось со мной... Я не могу говорить об этом ни с кем из врачей, потому что знаю — они посоветуют мне сходить...
— К психиатру.
— Совершенно верно. Так что извините меня за то, что я так много говорю, но все это так долго копилось во мне.
— Я рада была помочь вам.
Алан впился в нее взглядом.
— Но вы-то верите мне?
С минуту Сильвия колебалась, смущенная прямолинейностью его вопроса.
— Право, не знаю. Я верю в вас, как в человека, но то, что вы рассказали мне, настолько...
— Да. Я понимаю, что вы имеете в виду. Я и сам не сразу смог принять это, хотя исцеление и происходило у меня на глазах. Но теперь, когда я обладаю этой силой и научился пользоваться ею, это просто... — Он развел руками. — Это просто поразительно!
Сильвия вглядывалась в его лицо, почти физически ощущая всю силу энтузиазма этого человека.
— Я могу объяснить вам, что я чувствую, обладая этой невероятной силой. Медицина по большей части старается только выиграть время, оттягивая неизбежное. Я же способен делать нечто совершенно иное!
— Вы всегда умели лечить, — возразила Сильвия. — Вы не должны недооценивать себя.
— Почему же? Раньше я был похож на человека, пытающегося переплыть Ла-Манш со связанными за спиной руками. Боже! Как много я мог бы сделать — сколько жизней...
Он смотрел на нее каким-то отсутствующим взглядом, взглядом человека, оказавшегося в каком-то непонятном ему мире. И Сильвии это было приятно. Она рассердилась, когда он стал принижать прежнего Алана — Алана тех времен, когда еще не была обретена целительная сила.
— В вас всегда присутствовало нечто особое! — сказала она, когда его взгляд вновь наполнился жизнью. — Вы никогда не подавляли в себе чувства жалости и сострадания. Я и сейчас помню, как впервые увидела вас с Джеффи и сразу же сказала, что вы единственный врач, который не дал мне почувствовать, что я надоедаю ему своими вопросами.
— Прекрасно. Тогда разрешите и мне задать вам один вопрос.
— Задавайте. — Под его пристальным взглядом она стала чувствовать себя несколько неловко.
— Насчет Джеффи.
Сильвия поняла, к чему он клонит, и испугалась.
— Что насчет Джеффи?
— Я думал о нем с того самого момента, как убедился, что действительно обладаю целительной силой. Но я не знал, как сказать вам об этом. А вы больше не приводили его ко мне с того самого вечера, когда у него заболел животик. Не мог же я просто постучаться к вам в дверь. — У Алана было такое чувство, что он не находит нужных слов. Глубоко вздохнув, он продолжил: — Послушайте, я хочу испытать свою целительную силу на Джеффи.
— Нет! — вскрикнула Сильвия. — Ни в коем случае!
— Но почему?
Она и сама не понимала почему. Отказалась не думая. Ее пугала сама мысль о том, чтобы поставить Джеффи в зависимость от какой-то неведомой силы, в которую она и сама-то не верила. Во всем этом присутствовала какая-то мистика, и она пугала ее. Но это был не простой страх. Безымянный, беспричинный страх зарождался в ней, пока Алан говорил. Она не понимала, в чем дело, но чувствовала, что совершенно беспомощна перед этой силой. Кто знает, как подействует Дат-тай-вао на Джеффи? Даже если она просто вызовет надежды, которые потом не сбудутся, — это уже будет плохо. Ну а что, если она вообще даст обратный эффект и состояние Джеффи резко ухудшится? Нет, она не вправе рисковать жизнью Джеффи.
— Я... я не знаю, — пробормотала Сильвия, запинаясь. — Нет, пока еще нет. Вы же сами говорили, что не знаете пока, как эта сила действует. В этом уравнении слишком много неизвестных. А кроме того, все эти случаи, о которых вы упоминали, были связаны с физическими, а не психическими заболеваниями.
Алан задумался о чем-то, а потом кивнул:
— Возможно, вы правы. Вероятно, нам следует подождать. Решать вам. Помните только одно: я готов помочь Джеффи в любое время, как только вы попросите меня об этом.
— Благодарю вас, Алан, — сказала Сильвия, чувствуя, что испуг покидает ее.
Алан посмотрел на часы.
— Время не ждет. Я скажу Ба, чтобы он отвез вас обратно.
Сильвия вздрогнула. Алан становился все более и более забывчивым.
Она улыбнулась и напомнила, ему, что Ба уже уехал и что это Алан должен везти ее обратно. При том напряжении, которое испытывает сейчас этот человек — во-первых, из-за своей «целительной силы», а во-вторых, из-за всей этой газетной шумихи — немудрено, что он не может ни на чем сосредоточиться.
— Спасибо вам за то, что не забываете о Джеффи.
— О, я много думаю о нем. Если бы Томми был жив, ему сейчас было бы примерно столько же, сколько и Джеффи.
Глава 20
Алан
Он ехал на работу в приподнятом настроении. Наконец-то ему есть с кем поделиться мыслями о целительной силе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111