Локи снова занялся Инсилаем и, взяв его за запястье, нащупал пульс.
– Ну что, Маня, как человек, он сейчас вполне жив. Сердце бьется, дыхание восстановилось, руки уже горячие. Тут все в порядке.
– Не слышу радости в твоем голосе.
– Так ведь и нечему радоваться, племянница. Я уже говорил тебе, что сущности Инсилая так переплелись, что намертво держат друг друга. В свое время Волшебник не позволил умереть человеку, а теперь он же не дает ему жить. Тауровское колдовство, направленное против Ин-силая-Волшебника, действует и на Инсилая-человека. И разорвать этот замкнутый круг я не в состоянии. Знай мы, каким колдовством воспользовались, было бы проще. Не на много, но все же полегче. Магистр у себя дома, а, значит, сильнее… я не смогу снять его волшебство обобщенным заклинанием, не хватит энергии. Пробовать очищать Илая от всех существующих проклятий по списку, жизни не хватит, я уж не говорю об энергии. Не выяснив, на что было направлено колдовство Таура, не стоит и начинать.
– Что делать? – Варвара присела рядом с Локи.
– Думать. Нет безвыходных ситуаций, есть Волшебники, которым лень искать выход.
– Таур не мог заколдовать посланца, – Краш оторвался от созерцания ослепительно красивой Мани и посмотрел на Мага, – Магистр исчез прямо с поля битвы. Инси-лай в это время был вполне жив. Это наверняка колдовство обратного эффекта. А их не так много.
– Дай бог здоровья твоему учителю, – витиевато поблагодарил Локи, по тону его было не ясно, сказано это с издевательством или с уважением. Краш вскинул брови. – Нет-нет, – успокоил Маг, – ты абсолютно прав. Это уже вполне реальный объем работ. Ну, господа Волшебники и примкнувшие к ним Чародеи, напрягите свою память и вспомните известные вам проклятья обратного эффекта.
Краш задумался. Варвара, под строгим взглядом Локи почувствовавшая себя ученицей, стала перечислять известные ей проклятья, по-детски загибая пальцы.
– Колдовство неподвижности, проклятье безумия, обезьянье проклятье, колдовство великой ночи, или черной Та, проклятие медного гроша и… ой, забыла. Еще два. Я точно знаю, их семь.
– Девять, – уточнил Локи, – хотя, имея дело с Магистром, можно рассчитывать и на двенадцать.
– Двенадцать? – расстроился Краш. – Так много…
– Почему двенадцать? – возмутилась Варвара. – Я на сто процентов уверена, что их ровно семь.
– Это ты знаешь, что их семь, – уточнил Локи, – я знаю, что их девять, а что знает Магистр, мы сейчас все равно не выясним.
– Вспомнила, – обрадовалась волшебница, – колдовство сломанной ветки и могильного камня. Что-то еще?
– Существует еще колдовство бессмертия и заклятие вечной любви, – сообщил Локи.
– Разве можно заклясть дарами? – удивилась Варвара. – Я бы не отказалась ни от вечной любви, ни от вечной жизни.
– Просто ты слишком молода, девочка, – вздохнул Маг, – тебе еще трудно понять, что жизнь становится не-
выносимой, когда ты уже сделал все то, что было положено тебе сделать в этом мире, а сил сделать что-то сверх сделанного уже не имеешь. Когда каждый новый день длиннее предыдущего, когда цель, к которой ты шел, достигнута, а новой нет и не будет, когда нет будущего и осталось только прошлое… Тогда от усталости ума и слабости тела ты впадаешь в состояние забытого на грядке овоща: съесть не съели и сгнить не получается…Нет, красавица, избави боже от такого дара.
– А любовь?
– Ну, здесь еще проще, Маня. Любовь – это арка, которую двое строят на зыбком песке. Она устоит и будет прекрасна лишь в том случае, когда она симметрична. То есть вклад в общее дело должен быть равным, каждый должен отдать для строительства все имеющиеся у него кирпичики: взаимность чувств, искренность отношений, чистоту души, радость и горе. Влюбленные отдают себя друг другу целиком и полностью, ведь любовь подразумевает щедрость. Так и бывает, и миллионы ворот в небеса стоят в долине страсти. Но ведь мы говорим о вечной любви, девочка… Вечность – это очень большой срок. И, увы, частенько бывает так, что кто-то начинает чуть-чуть хитрить и экономить на строительстве, если не вовсе манкировать своими обязанностями. То времени не хватило сказать «я люблю тебя», то случайно забылась годовщина свадьбы; кто-то горем постеснялся поделиться, а кто-то радостью решил насладиться в одиночку. И пошло и покатилось, а ведь мы на песке, здесь очень трудно построить на века. И вот с одной стороны выпадает кирпичик. Всего один, этого никто не замечает, а зря, ведь другие, рядом с ним, потеряв опору, уже начали расшатываться. Немного равнодушия, чуточку беспечности, капля измены – и вместо храма любви ты имеешь груду развалин. А любовь-то у нас вечная, ты не забыла? Это очень грустно быть навеки прикованным к руинам страсти.
– Разве нельзя построить заново? – спросил Краш.
– Можно, только возведенная вновь арка станет еще более хрупкой и развалить ее сможет даже дуновение ветра. Да и не много найдется желающих пить чай из склеенной чашки.
– Но ведь бывает любовь на всю жизнь, – тихо сказала Варвара.
– Конечно, – улыбнулся Локи, – но это уже дар богов, а не проклятье Волшебника. – Маг встал. – Если вы не против, мы продолжим наш экскурс в основы философии колдовства в другое время и в другом месте. А сейчас займемся анализом ситуации. Из всего вышеперечисленного нам подходит только четыре проклятия: великой ночи, сломанной ветки, обезьянье и могильного камня. С чего начнем?
– Если мы вычислим, с какой целью наносилось проклятье, мы сможем исключить ненужное, – сказал Краш, присаживаясь на ближайший уступ.
– Сложное вычисление, – констатировала Варвара, она снова спустилась на пол и стала медленно ходить по склепу, сжав руками виски, – чужая душа потемки, а душа Магистра вдвойне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138