Возврат инвестиций, рост числа пенсионеров. Эти старики – настоящая золотая жила.
Он бросил салфетку на стол:
– Пошли отсюда.
Ангус Парментер чувствовал себя нехорошо, совсем нехорошо. С четверга дрожь в руке уходила и возвращалась дважды. Он обнаружил, что, если сосредоточится, он может подавить ее, но это требовало больших усилий, и от этого рука начинала болеть. Оба раза дрожание прекращалось самопроизвольно. В последние два дня оно не повторялось, и ему удалось убедить себя, что эти приступы ничего не значат. Возможно, это от избыточного количества кофе. Или, может, мышцы перенапряглись от чрезмерных занятий на тренажере. Он перестал заниматься на «Наутилусе», и подергивания исчезли, что было хорошим знаком.
Но теперь еще что-то было не так.
Он заметил это, пробудившись от послеобеденного сна. Было темно, он зажег лампу и оглядел спальню. Ему показалось, что мебель стоит криво. Как это получилось? Неужели он что-то двигал сегодня? Ангус не мог вспомнить. Но вот ночной столик, можно дотянуться рукой. Он так накренился, что вот-вот упадет. Ангус глядел на него, пытаясь понять, почему тот не заваливается, почему стакан с водой не соскальзывает на пол.
Он повернулся и посмотрел на окно. Оно тоже сдвинулось. И почему-то находилось дальше, чем раньше, – отдаленный квадрат в конце длинного тоннеля. Он слез с кровати и покачнулся. «Землетрясение?» Пол, казалось, перекатывался под ногами, словно волны в открытом море. Его качнуло в одну сторону, в другую, и наконец он оказался возле комода. Здесь Ангус остановился, цепляясь за край и пытаясь восстановить равновесие. Тут он заметил: что-то капает на пол. Он посмотрел вниз и увидел, что ковер мокрый, а затем почувствовал теплый кислый запах мочи. Кто же это, черт возьми, нассал у него спальне?
Послышался перезвон. Казалось, ноты плывут по комнате маленькими черными шариками. Церковные колокола? Часы? Нет, кто-то звонит в дверь.
Он выбрался из комнаты, шатаясь, хватаясь за стены, косяки и все, за что можно было ухватиться. Коридор, казалось, удлинялся, дверь все время ускользала от его вытянутой руки. Внезапно пальцы наткнулись на дверную ручку. С победным рыком он распахнул дверь.
И в изумлении уставился на двух карликов, стоявших на крыльце.
– Убирайтесь, – сказал он.
Лилипуты глазели на него, издавая мяукающие звуки. Ангус попытался захлопнуть дверь, но не смог. Появившаяся женщина удержала ее.
– Что ты делаешь, папа? Почему ты раздет?
– Уходите. Убирайтесь из моего дома.
– Папа! – Женщина попыталась пройти внутрь.
– Прочь! – рявкнул Ангус. – Оставьте меня!
Он повернулся и заковылял по коридору, желая скрыться от женщины и лилипутов. Но они преследовали его; карлики хныкали, а женщина голосила:
– Что случилось? Что с тобой?
Он споткнулся о ковер. То, что произошло дальше, напоминало медленный и грациозный танец под водой. Он ощущал, что его тело парит, скользит вперед. Раскинув руки как крылья, он летел сквозь влажный воздух.
Он не почувствовал удара.
– Папа! О, Боже.
Чертовы карлики завизжали и начали хвататься за его голову. Женщина склонилась над ним и перевернула его на спину.
– Папа, ты ушибся?
– Я могу летать, – прошептал он.
Она посмотрела на лилипутов.
– Найдите телефон. Звоните девять-один-один. Быстро!
Ангус пошевелил рукой, похлопал ею как крылом.
– Лежи спокойно, папа. Мы вызовем «скорую».
«Я могу летать!» Он плыл, скользил по воздуху. «Я могу летать».
– Я никогда его таким не видела. Он не узнает меня и, похоже, не узнает своих внучек. Я не знала, что еще можно сделать, поэтому вызвала «скорую». – Женщина бросила обеспокоенный взгляд в смотровой кабинет, где медсестры пытались снять основные показатели Ангуса Парментера. – Это инсульт или что-то подобное, да?
– Я смогу вам сказать больше, после того как осмотрю его, – пообещала Тоби.
– Но это похоже на инсульт?
– Возможно. – Тоби взяла женщину за руку. – Почему бы вам не подождать пока в приемной, госпожа Лэйси? Я выйду к вам, как только буду знать больше.
Эдит Лэйси кивнула. Обхватив себя руками, она отправилась в приемную и опустилась на диван между своими дочерьми. Все они обнялись, слившись в теплую маленькую вселенную.
Тоби отвернулась и прошла в кабинет.
Ангус Парментер лежал на каталке и лепетал что-то про незнакомцев в его доме; все четыре конечности были зафиксированы. Для восьмидесятидвухлетнего человека у него была удивительно развитая мускулатура. Его тело прикрывала только майка. Так его и обнаружила дочь, голым от пояса.
Модин отстегнула манжету тонометра и аккуратно положила его в закрепленную на стене корзину.
– Основные показатели нормальные. Сто тридцать на семьдесят. Пульс девяносто четыре, ровный.
– Температура?
– Тридцать восемь, – сообщила Вэл.
Тоби остановилась у изголовья и попыталась привлечь внимание пациента.
– Господин Парментер! Ангус! Я доктор Харпер.
– …пришли прямо ко мне в дом… никак не хотели оставить меня в покое…
– Ангус, вы упали? Вы ушиблись?
– Чертовы карлики, пришли украсть мои деньги. Все охотятся за моими деньгами.
Модин покачала головой.
– Я не могу добиться от него ни слова о болезнях.
– По словам дочери, он был здоров. За последнее время никаких заболеваний. – Тоби фонариком посветила в глаза пациенту. Оба зрачка сузились. – Она говорила с ним по телефону всего две недели назад, и, судя по голосу, все было в порядке. Ангус! Ангус, что с вами стряслось?
– …вечно пытаются отнять эти чертовы деньги…
– Заклинило, – вздохнула Тоби и, щелкнув, отключила фонарик.
Она продолжила осмотр: сначала выяснила, нет ли травм головы, затем перешла к проверке черепных нервов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103