– Для меня это будет прекрасной возможностью пополнить мои знания.
Час от часу не легче – для него моя Джуди всего лишь подопытная морская свинка. А не пополнить ли знания почтенного целителя путем вышвыривания его из окна пятого этажа? С виду он страшный зануда – такой, пожалуй, научится летать, прежде чем достигнет земли.
Я заставил себя успокоиться. Целитель Мурад честно считал, что выполняет свою работу. То, что он узнает сейчас, поможет ему когда-нибудь спасти кого-то еще. Но это вовсе не означало, что я должен его возлюбить, и я не собирался этого делать.
Найджел Холмонделей притащил такой огромный чемодан, что мне невольно подумалось, что англичанин куда крепче, чем кажется. Он положил чемодан на пустующую койку рядом с Джуди, расстегнул медные защелки и достал четыре ушастых шлема для добровиртуальной реальности.
Осмотревшись в палате, источник щелкнул языком.
– При таких обстоятельствах замкнуть круг будет довольно трудно, – сказал он, растягивая гласные, будто резину.
Мадам Руфь оказалась более практичной.
– Да мы просто перевернем ее, – предложила она. – Надо повернуть девушку ногами на подушку.
Целитель засуетился. Он переместил Джуди с немалой сноровкой, свидетельствовавшей о том, что он провел немало часов у постелей больных. Тем временем мадам Руфь напала на констебля:
– Эй, ты, давай помогай, сдвинь-ка стулья кругом! – Она жестом показала, как именно.
Констебль возмущенно посмотрел на мадам, но сделал, как она велела. Он поставил один стул в ногах кровати, там, где теперь находилась голова Джуди, и еще два, замкнув круг. Пока он занимался перестановкой, Найджел Холмонделей пристраивал шлем на голову Джуди. Она осталась безразличной, когда шлем закрыл ее глаза и уши.
После того как все было сделано, Холмонделей повернулся ко мне и сказал:
– Вы сядете здесь.
Ворча себе под нос, мадам Руфь приподнялась и. переложила руки Джуди так, чтобы они свисали по обе стороны постели.
– Замечательно, – протянул Холмонделей, когда она опять уселась. – Теперь мы сможем поддерживать личную связь, столь необходимую для нашей задачи.
Англичанин протянул мне шлем для добровиртуальной реальности. Я надел его. Мир сразу стал немым и черным. Я помнил, что теперь должен взять за руки людей, сидящих по обе стороны от меня, но поначалу никак не мог нащупать их. Я подумал, что что-то не так, но потом сообразил, что мадам Руфь и Холмонделею тоже нужно надеть свои шлемы.
Я предпочел бы держать за руку Джуди, но медиум и источник распорядились иначе, и я решил, что им виднее. Не успел я подумать об этом, как Найджел Холмонделей схватил меня за правую руку, а мгновение спустя влажная, пухлая рука мадам Руфь завладела моей левой рукой.
И еще мгновение спустя мы оказались в ином мире. Мадам Руфь предупредила меня, что мы попадем не в тот прекрасный сад, где беседовали с Эразмом, так что я приготовился к самому худшему. Но я не был готов к тому, что увидел.
– Мы здесь, это точно, – сказал Найджел Холмонделей; едва он заговорил, как я увидел его добровиртуальный образ.
– Но где это «здесь»? – спросил я, чтобы он смог увидеть и меня.
– Плохое место, – заявила мадам Руфь, появляясь в поле зрения. – Очень плохое.
Как и во время моего первого путешествия в добро-виртуальную реальность, они оба появились в приукрашенном виде: Холмонделей стал статным красавцем, а мадам Руфь резко похудела и потеряла свой выговор портового грузчика. Как и в тот раз, себя я не видел. И никаких следов Джуди.
Сейчас я не видел ничего, кроме образов своих проводников. В Девяти преисподних было темно, как в глухую полночь в пещере. Я погрузился в темноту, когда надел шлем для добровиртуальной реальности. Но то, что окружало меня теперь, было куда темнее полной темноты. Не знаю, как еще описать это, но все было именно так.
И все же у меня не было ощущения, что мы находимся в замкнутом пространстве. Если прежде мы побывали в саду, то теперь мы очутились словно бы в джунглях, в дремучих джунглях безлунной, беззвездной ночью, за миллион миль – а может, и дальше – от всего человеческого. Хотя я знал, что мое тело по-прежнему пребывает в прохладной палате Уэст-Хиллзского Храма Исцеления, воздух, окружавший меня, показался мне горячим и влажным, наполненным зловонными миазмами, словно поблизости разлагалось что-то, о чем мне не хотелось знать.
Там шевелились какие-то твари, и я не знал, что они собой представляют, потому что не видел их. Каковы бы они ни были, не думаю, что они относились к нам доброжелательно. Это было не то место, где нас ждали. Внезапный резкий звук заставил мою бестелесную сущность тревожно вздрогнуть: словно кто-то наступил на сухую ветку – хотя разве можно было отыскать сухую ветку в этой удушливой сырости?
Я вспомнил, что Мрака называют также Трескуном. Вспомнив это, я сразу же пожалел, что не могу забыть. Я повернулся к мадам Руфь:
– Как же нам отыскать Джуди? – Судя по всему, мы попали в Первую из Девяти преисподних, и даже если мы каким-то образом изучим каждый ее дюйм (а я боялся, что дюймов там превеликое множество), останется еще восемь. Нам придется прочесывать их до конца времен – а может быть, двадцатью минутами дольше. Я вдруг вспомнил слова из эклоги на смерть императора Адриана: «Animula vagula blandula…»
Где ты скитаешься ныне понуро, нагая,
О душа моя бедная, милая гостья бренного тела?
О как привольно в юные дни ты резвилась!..
Если бы я ощущал свое тело в этом ужасном месте, то, наверное, разрыдался бы от тоски. Этот образ слишком хорошо подходил к тому, что случилось с душой Джуди.
– Мы сделаем все, что сможем, – заверила меня мадам Руфь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126