Новости медленно доходили до северо-запада царства; жители деревни еще не знали, что Шарбараз одолел Смердиса. Весть об этом привела их в полный восторг, хотя Абивард не мог взять в толк, что это изменит в их жизни.
В порядке эксперимента он вывел Рошнани из фургона, в котором она ехала до сего момента, и вслух объявил о своей надежде, что она носит в себе наследника надела. Некоторые из жителей — в основном старики и несколько зажиточных купцов, которые, скорее всего, держали своих жен в заточении, подражая благородным господам, — опешили, увидев жену дихгана на людях, но остальные громко приветствовали ее появление как еще одну добрую весть в этот радостный день.
Воодушевленная этими приветствиями, Рошнани поднялась на цыпочки и поцеловала Абиварда в щеку. Такая смелость ошеломила его, но в толпе вызвала вопли одобрения, — значит, народ это не шокировало. Сияющая Рошнани сказала:
— Вот видишь, никто не умер от удивления, что жена благородного господина оказалась таким же человеком, как и все прочие.
— Вроде бы никто, — признался он. — Знаешь, я ожидал, что это вызовет больше шума. Но должен тебе сказать, что один человек примет это очень близко к сердцу: моя мать.
Лицо Рошнани вытянулось, она была вдали от устрашающего присутствия Барзои больше года и расцвела, как растение, пересаженное из тени на яркое солнце. Она помолчала, собираясь с мыслями, а возможно, и удерживая в себе какую-нибудь язвительную реплику, а потом сказала:
— Если ей по душе всю жизнь просидеть на женской половине, я не стану пытаться заставлять ее поступать иначе. Это было бы невежливо. Почему бы и ей не оказать мне ответную любезность?
— Она живет по обычаям, устоявшимся много веков назад, и поэтому считает, что такова воля Господа, — сказал Абивард лишь наполовину в шутку. — Но в этой борьбе у тебя есть одно оружие, против которого она не устоит.
— Какое же? — Рошнани внезапно засмеялась. — А-а! — Она переплела пальцы и сложила руки на животе, где рос пока невидимый миру ребенок.
— Оно самое. — Абивард кивнул. — Матери, насколько я знаю, просто тают, узнав, что скоро станут бабушками. — Он задумался. — Конечно, мы странствовали долго, и Фрада мог уже сделать ее бабушкой. Он падок на хорошенькие личики и за это время вполне мог произвести на свет парочку байстрюков. Но это не совсем то же самое, что быть отцом — или матерью — наследника надела… если, конечно, родится мальчик.
— Если родится мальчик, — повторила Рошнани. — Мне до сих пор не приходило в голову, насколько это важно. — Она с тревогой посмотрела на Абиварда:
— Ты очень рассердишься на меня, если это будет девочка?
— Я? Разумеется, нет. Я просто захочу сделать вторую попытку, как только будет можно. Я рассчитываю, что рано или поздно все получится как надо. Но мать может огорчиться. Я слышал, как она извинялась перед отцом, когда родилась Динак, за то, что родила дочь, а не сына.
— Неудивительно, что Динак так рвется прочь с женской половины! — воскликнула Рошнани.
— Я как-то не задумывался об этом, но ты, наверное, права, — сказал Абивард.
— Конечно, не задумывался — ты же мужчина, — сказала Рошнани. — Мужчинам не приходится задумываться о таких вещах. А женщинам приходится.
Абивард развел руками, не находя достойного ответа. Когда что-то подобное говорила Динак, голос ее звучал сердито. А Рошнани сказала это так, как говорила бы о том, что в баранину не доложили мяты. Однако именно поэтому было так трудно ответить ей.
Он благоразумно сменил тему разговора:
— Если родится мальчик, мы должны знать об этом заранее, чтобы сразу сказать матери.
— Тебе это до такой степени любопытно? — спросила Рошнани. Когда он кивнул, лицо ее просветлело. — Да и мне тоже. Пошли найдем его.
В деревне имелась пара харчевен, но ни в одной из них прорицателя не было.
Не пировал он и среди воинов и местных жителей. Наконец они набрели на него он чистил своего коня. Когда Абивард объяснил, чего он от него хочет, Таншар улыбнулся:
— Да, повелитель, пожалуй, я могу это сделать. Деревенские женщины часто меня об этом просят. Только…
— Вот видишь? — радостно воскликнул Абивард и лишь после этого заметил, что прервал прорицателя. — Только что?
Таншар деликатно кашлянул:
— Для этого волшебства нужен один волосок из… из определенного места той женщины, которая ждет ребенка. Как только я закончу обряд, волосок сжигается… Но конечно, если госпоже неугодно будет дать этот волосок, я пойму. — Похоже, он чувствовал себя несколько неловко в присутствии Рошнани.
И вновь Абивард не знал, как ответить, но совсем по другой причине. С пылающим не только из-за жары лицом он посмотрел на Рошнани. Она сказала:
— Если это могут деревенские женщины, я тоже смогу. Я вижу, Таншар, у тебя при себе седельные сумы. У тебя там все, что нужно для обряда?
— Надо подумать, госпожа, — ответил прорицатель и через несколько секунд кивнул:
— Да, все. Ты уверена, что…
Он не успел закончить вопрос, как Рошнани уже отвернулась и направилась к своему фургону. Она возвратилась, держа что-то — надо полагать, волосок — между указательным и большим пальцами. Поморщившись, она сказала:
— Как будто оса ужалила.
— Э-э… да. — Таншар не вполне понимал, как вести себя в такой ситуации.
— Если ты будешь любезна подержать это, пока я все подготовлю…
Он полез в одну из сум и рылся там, пока не нашел свою гадальную чашу. Но он не стал наполнять ее водой, а снова полез в суму и извлек оттуда маленький изящный стеклянный флакончик, заткнутый пробкой. Он поднял его, удовлетворенно хмыкнув.
— Похоже на видессийскую работу, — сказал Абивард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149