Однако, потерпев несколько поражений, Шарбараз, по всей вероятности, решил, что лучше сохранить малую часть, чем потерять все.
— Согласен, величайший, возможно, это самое лучшее, — сказал Абивард.
Шарбараз прав. Возглавляемое им войско потеряло боевой дух, а армия Смердиса, несомненно, обрела его. В таких обстоятельствах рваться в бой означало идти навстречу гибели. К тому же, хоть для законного Царя Царей возвращение на северо-запад и было равносильно изгнанию, для Абиварда оно означало возвращение домой. Ему очень хотелось знать, как поживает брат, как обстоят дела в его наделе. С самого начала похода он не получил из дома ни одной весточки.
На другое утро Шарбараз приказал войску повернуть на юг, чтобы снова обогнуть Дилбатские горы и двинуться в северо-западном направлении к землям, население которых более симпатизирует ему, нежели жители Страны Тысячи Городов.
Отряды Смердиса висели у них на хвосте — но не в таком количестве, чтобы целесообразно было ввязываться с ними в бой. Они постоянно маячили неподалеку, следили за каждым движением и докладывали о нем начальству.
Воины Шарбараза, не проехав и фарсанга, обнаружили, что в каналах разрушены все запруды и залила равнину, — двигаться дальше было невозможно.
С другого берега за ними, сидя на своих конях, наблюдали воины Смердиса, испытывая явное удовольствие при виде затруднительного положения противника.
Абивард погрозил им кулаком.
— Куда теперь, величайший? — спросил он. — Они перекрыли нам путь домой.
— Знаю. — Шарбараз выглядел не менее затравленным, чем ощущал себя Абивард. — Здесь, в долинах Тубтуба и Тиба, мы словно мухи, пытающиеся выбраться из паутины. А паук может утянуть нас в любой уголок этой паутины, какой ему угодно, а потом не спеша подойдет и вонзит клыки в остатки нашего войска.
— Приятная картина. — Абивард почувствовал, как к горлу подступает тошнота. — Есть ли у нас возможность передвигаться по собственной воле, а не по воли Смердиса?
— Может быть, если мы рванем на север и перейдем два больших канала, прежде чем они сломают плотины и откроют шлюзы. Это осуществимо — через крупные каналы переброшены мосты и налажены лодочные переправы.
Войско предприняло такую попытку. Добравшись до канала, пересечь который намеревался Шарбараз, они увидели, что все лодки отогнаны на противоположный берег. И там же стояли новые отряды Смердиса. Они ждали, отважится ли Шарбараз на переправу. Но воины Шарбараза скоро обнаружили, что канал глубок, и вброд его не перейти.
Шарбараз вздохнул:
— Если я прикажу людям переплыть канал, с конями или без, получится, что мы сами напрашиваемся на избиение. На юг нам нельзя, на север нельзя, за спиной у нас войско, которое не даст нам возвратиться на запад… даже если мои люди захотят выполнить такой приказ.
Шарбараз рассуждал с точки зрения стратегии. Абиварду же приходили на ум более обыденные материи, о которых так часто приходилось задумываться дома, в родном наделе.
— Они нас пасут, — сказал он.
— Вот именно, и брось меня в Бездну, если я знаю, как из этого выпутаться, — сказал Шарбараз и показал на другой берег канала:
— Мне до этой своры предателей не добраться… и на юге тоже, и если даже я прикажу войску повернуть оружие против той шайки, которая преграждает нам путь к Машизу, те даже не снизойдут принять бой, это мне ясно уже сейчас. Они просто отступят и откроют еще несколько каналов, чтобы мы завязли окончательно. Им легче сломать их, чем нам восстановить.
— Опасаюсь, что ты прав, величайший, — сказал Абивард. — Мы уже пересекли главное русло Тиба. А что будет, если они вынудят нас пересечь и Тубтуб? Что там, по ту сторону Страны Тысячи Городов?
— Кустарник, за ним полупустыня, а дальше — Видессия. — Шарбараз сплюнул. — Ничего такого, что мне хотелось бы посетить, уверяю тебя.
Однако, вопреки желаниям Шарбараза, войску приходилось двигаться на восток. Нигде они не могли оставаться дольше чем день-два. Потом истощались запасы продовольствия и фуража. Отряды Смердиса и поврежденные каналы перекрывали дорогу во всех иных направлениях. Обитатели Тысячи Городов отсиживались за своими стенами и не желали иметь никаких дел с Шарбаразом.
— Можно подумать, что я видессийцев привел! — возмущался Шарбараз. — Я готов щедро заплатить местным — деньгами, а потом и уменьшением подати, — лишь бы они помогли мне залатать каналы и дать нам возможность маневра… Но они и слушать не хотят.
Эту тираду Царя Царей случайно услышал ехавший рядом Охос. Он сказал:
— Величайший, когда ты сядешь на трон, как тому в следует быть, ты, разумеется, отомстишь им так, что и через тысячу лет трубадуры будут слагать об этом песни, а злоумышленники — трепетать.
— Ну, когда этот день настанет, кое-кто из правителей городов недосчитается головы, уж не сомневайся, — заверил Шарбараз брата Рошнани. — Но что до всех прочих, то какой смысл в мести? Перебьешь крестьян и ремесленников — и откуда казна будет брать налоги?
Охос недоуменно вытаращил глаза. Для него в новинку было и управление наделом, что уж говорить о всей державе! Через мгновение он спросил:
— Неужели налоги значат больше, чем честь?
— Иногда, — ответил Шарбараз, что изумило Охоса еще сильнее. Законный Царь Царей продолжил:
— Кроме того, крестьяне и ремесленники всего лишь выполняют приказы своих правителей. Как же я могу поставить им это в вину? Я сам рассчитывал бы на их беспрекословное повиновение, если бы эти правители были назначены мною. Кровопролитие представляется мне непозволительной роскошью. Я отомщу, естественно, но только в разумных пределах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149