Бортав вез Памдал вновь взял микрофон. Когда аплодисменты, предназначенные Жозелу, стихли, Наследственный Тиран сказал:
— Наш народ никогда не забудет как грозившей нам страшной катастрофы, так и усилий тех в Котлован-Парке, кто отвел беду. В ознаменование чудесного спасения позвольте мне впервые показать эмблему, которую впредь будет носить наш славный заповедник.
Церемониймейстер поднес к Рэдналу небольшой ящичек, скрытый под пышными складками материи.
— Застежка сверху, — прошептал он. — Сняв материю, поднимите эмблему так, чтобы все ее увидели.
Рэднал повиновался.
Сановники захлопали; многие из них улыбались, а некоторые даже смеялись. Рэднал тоже улыбнулся. Что лучше может символизировать Котлован-Парк, чем птичка-коп-рит, сидящая на кусте терновника?
По мановению руки Наследственного Тирана биолог вновь подошел к микрофону:
— Еще раз благодарю вас, ваше высочество, теперь уже от имени всего персонала Котлован-Парка. Мы с гордостью понесем эту эмблему!
Он шагнул назад, затем повернул голову и прошипел церемониймейстеру:
— Что мне делать с этой штукой?
— Оставьте ее на трибуне, — ответил невозмутимый чиновник. — Мы о ней позаботимся.
Когда Рэднал вернулся на место, церемониймейстер объявил:
— А теперь приглашаем всех в Большой приемный зал на коктейль и закуски!
Вместе с остальными Рэднал прошел в Большой приемный зал, взял бокал искрящегося вина у официанта с серебряным подносом, а потом долго принимал поздравления от знати и высших государственных чинов. Это было даже немного похоже на работу экскурсовода: он знал правильные ответы и легкой импровизацией их разнообразил.
Внезапно его осенило: да ведь все эти политики и бюрократы ведут себя с ним таким же образом! Вся церемония насквозь формализована, как классический танец!.. И когда он понял это, волнение улеглось полностью и окончательно.
По крайней мере так ему казалось, пока навстречу не шагнула улыбающаяся Тогло зев Памдал. Рэднал чопорно наклонил голову.
— Добрый день, свободная, рад вас снова видеть.
— Если в трудный час в Парке я была для вас Тогло зев, то тем более остаюсь Тогло зев здесь, в безопасности в Тар-тешеме. — Судя по голосу, она была огорчена его холодным обращением.
— Хорошо, — сказал Рэднал.
Да, она обещала покровительство перед расставанием, но слишком многие важные туристы, с явной приязнью относившиеся к сотрудникам Котлован-Парка на территории заповедника, надменно торопились спровадить их при встрече в городе. Он не думал, что Тогло зев из таких, но следовало себя обезопасить.
Словно по мановению волшебной палочки у локтя Рэд-нала возник Бортав вез Памдал. Щеки его слегка раскраснелись; должно быть, Наследственный Тиран принял уже не один бокал искрящегося вина. Заговорил он так, словно напоминал сам себе:
— Вы знакомы с моей племянницей, не так ли, свободный вез Кробир?
— С вашей племянницей?! — Рэднал ошеломленно переводил взгляд с Бортава на Тогло. Она назвала себя «дальней родственницей». Племянница — это гораздо больше.
— Ну, надеюсь, вам здесь понравится! — Бортав хлопнул Рэднала по плечу, дыхнул ему в лицо вином и, чуть пошатываясь, направился любезничать к другой группе гостей.
— А вы не говорили мне, что вы его племянница, — укоризненно произнес Рэднал.
Теперь, став внезапно аристократом, он мог вообразить себя беседующим с дальним родственником Наследственного Тирана. Но вести разговор с братом Бортава вез Пам-дала или с мужем его сестры… Нет, невозможно! Наверное поэтому голос его прозвучал несколько брюзгливо.
— Извините, — сказала Тогло. Рэднал не сводил глаз с ее лица, полагая, что извинение является пустой формальностью. Но, похоже, девушка говорила серьезно. — Имя моего клана — и без того тяжелая ноша. Еще тяжелее будет, если сообщать каждому, что я родная племянница Наследственного Тирана. Во мне перестают видеть простого человека. Поверьте, я знаю. — В ее словах звучала искренняя горечь.
— А-а, — медленно произнес Рэднал, — понятно. Я об этом и не подумал, Тогло зев.
От улыбки девушки у него потеплело на сердце.
— А следовало бы, — сказала Тогло. — Когда люди узнают, что я из клана Памдалов, они или начинают обращаться со мной так, будто я сделана из стекла и вот-вот рассыплюсь, если на меня неаккуратно дунут, или откровенно пытаются использовать меня. Ни то, ни другое не приводит меня в восторг. Поэтому я и преуменьшаю степень родства.
Рэднал коротко рассмеялся — сам над собой.
— Мне всегда казалось, что принадлежность к богатому и могущественному клану делает жизнь человека проще и удобнее, а не наоборот. Даже в голову не приходило, какие тут могут быть дурные стороны. Поверьте, мне очень жаль, что я этого не понимал.
— О, не извиняйтесь! — воскликнула Тогло. — Думаю, что вы-то как раз обращались бы со мной ровно, даже если бы с первого сердцебиения знали, кто у меня дядюшка. Такое нечасто встречается, и я этим очень дорожу.
— Я солгу, если скажу вам, что мне не приходилось думать, из какой вы семьи, — признался Рэднал.
— Ну разумеется, Рэднал вез. Глупо было бы об этом не думать. Да я такого и не жду; до случая с птичкой-коприт я была уверена, что боги забыли, как творить чудеса. Но что бы вы там ни думали, это не помешало нашим отношениям.
— Я пытался относиться к вам так же, как и ко всем остальным.
— По-моему, у вас это получалось замечательно! — сказала она. — Вот почему мы так быстро стали друзьями в Котлован-Парке. Хотелось бы, чтобы мы оставались друзьями и впредь.
— Я бы тоже очень этого хотел, — промолвил Рэднал. — Если только вы не сочтете, что я так говорю из корыстных побуждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39