– Какая часть твоей музыки относится к периоду до конца двадцатого столетия?
– По времени звучания приблизительно семь процентов. По наименованиям приблизительно пять процентов.
– Вот так-то! Я могу слушать только одну из каждых двадцати записей.
– Тебе следует все же ознакомиться и с музыкой других эпох, – посоветовал Чарли. – Классицизм и романтизм время от времени возрождаются.
Я кивнул, но, хотя и не стал возражать, остался при своем мнении. У меня уже было немало возможностей послушать музыку, созданную с перерывами в несколько столетий.
– Возможно, нам следует перераспределить обязанности. Дать впавшим в депрессию какие-то существенные занятия.
– Это может помочь. Но не хотелось бы, чтобы это оказалось слишком уж очевидным.
– Наверняка это будет наилучшим выходом, – заметила Мэригей. – Поместить людей с неустойчивой психикой на все ключевые позиции.
– Или погрузить их в анабиоз, – бросил Чарли. – Это закроет вопрос на ближайшие сорок тысяч лет.
– Не думай, что я еще не слышала подобных предложений.
– А не могли бы мы просто сообщить всем о возникновении такой проблемы? – вслух подумал я. – Они взрослые разумные люди…
– Вообще-то двое из пациентов дети. Но я думаю, что так поступать не стоит: это вызвало бы еще большее беспокойство и новые случаи депрессии.
– Вообще-то основная проблема заключается в том, что депрессия и связанное с нею беспокойство являются не только поведенческим, но и биохимическим расстройством. Но пытаться покончить с этой временной, надеюсь, проблемой при помощи изменения мозговой химии людей было бы последним делом. Через некоторое время в пространстве окажется корабль с полным трюмом наркоманов. И мы четверо будем в их числе.
– Безумец ведет безумцев, – протянул Чарли.
– Корабль дураков, – проворчала Мэригей.
Я поцеловал воздух, призывая корабль к вниманию.
– Ты мог бы довести задание до конца в том случае, если все пассажиры сойдут с ума?
– Некоторые из вас уже сошли с ума, хотя, возможно, мои стандарты слишком высоки. Да, если капитан отдаст приказание, я могу заблокировать средства управления и вести полет по заданному плану без вмешательства человека.
– А если капитан тоже сойдет с ума? – поинтересовалась Мэригей. – И оба помощника капитана?
– Вы знаете ответ на это, капитан.
– Я знаю, – ровным голосом подтвердила Мэригей и отхлебнула глоток вина. – И знаете что? От этого ответа я чувствую себя подавленной.

Глава 4

На следующий день произошло событие, которое произвело на нас куда более сильное угнетающее впечатление, чем проявившиеся случаи депрессии.
Я находился в своем кабинете на общем этаже, где занимался одной из своих синекур: обобщал пожелания народа по поводу дневного и вечернего киносеансов. Большинство названий я никогда не слышал. Два человека попросили показать «Эта ночь нам запомнится» и «Титаник», что, конечно, должно необыкновенно поднять дух зрителей. Космические айсберги. Пока что о них еще никто не заговаривал.
Полуоткрытая дверь распахнулась, и на пороге появился тельцианин. Я каркнул ему приветствие и взглянул на часы. Еще пять минут, и я убежал бы на ленч.
– Я не знал, к кому обратиться с этой проблемой: к вам, к капитану, или к шерифу. – (Зачем ему мог понадобиться шериф?) – Вы оказались ближе всех.
– Что у вас за проблема?
Существо изобразило нечто вроде танца, что говорило о крайней степени волнения.
– Один из людей пытался убить меня.
– Помилуй, бог! – Я вскочил с места. – Кто это?
– Его именуют Чарльтон. Ну, конечно, это Кэл. – Ладно. Я сейчас вызову шерифа, и мы найдем его.
– Он находится в моей каюте. Мертвый.
– Вы убили его?
– Конечно. А вы поступили бы по-другому? Я связался с Мэригей и шерифом и велел им немедленно спуститься ко мне.
– При этом были какие-нибудь свидетели?
– Нет. Он был один. Сказал, что хочет поговорить со мной.
– Что ж, его должен был видеть корабль. Тельцианин, почти как человек, покачал головой.
– Насколько мне известно, корабль не контролирует мое жилище.
Я чмокнул губами и спросил об этом у корабля. Электронный мозг подтвердил предположение существа.
– Правильно. Помещение, отведенное тельцианину, является частью грузового трюма. В моей программе не был предусмотрен визуальный контроль складов.
– Ты видел недавно Кэла Чарльтона, направлявшегося туда?
– Чарльтон вошел в лифт в 11.32, и кабина спустилась на складской этаж.
– Он был вооружен?
– Я не могу сказать ничего определенного.
– Он пытался убить меня топором, – сказал тельцианин. – Я услышал звон разбитого стекла, и сразу же вбежал он. Он взял топор на пожарном щите около моей квартиры.
– Корабль, ты можешь подтвердить?
– Нет. Если бы он взял инструмент с пожарного щита, то я узнал бы об этом.
Это был интересный факт, заслуживающий внимания.
– Значит, вы отобрали у него топор?
– Это было легко. Я услышал звон стекла и правильно истолковал его. Отступил за дверь. Он не увидел меня.
– Значит, вы убили его топором.
– Не совсем так. Полагаю, что я сломал ему шею. – Существо изобразило очень убедительный удар, словно взятый из арсенала карате.
– Ну, это… могло бы быть и хуже.
– А потом, чтобы избежать лишнего риска, я взял топор и отделил его голову от тела. – Существо сделало жест, аналогичный нашему пожатию плечами. – Где находится мозг.

Не полагается говорить плохо о мертвых, но нам повезло, что тельцианин не убил кого-нибудь из тех, кого хоть кто-то любил. В молодости Кэл был неприятным парнем, от которого можно было ожидать любой пакости, и хотя в последние годы он, казалось, подуспокоился, все же частенько что-нибудь выкидывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79