– Наша скорость составляет восемь процентов от скорости света, – сообщил я. – Спасательные шлюпки имеют неизменную тягу, которая сообщает им ускорение 7,6 сантиметра в секунду за секунду. Нам понадобится десять лет, чтобы замедлить движение до нуля, и еще четырнадцать, чтобы вернуться на СП.
– Но зачем так торопиться с этим? – спросила Алиса Бертрам. – Ведь антивещество может вернуться таким же загадочным образом, каким и исчезло.
– Ну, предположим, что так случится, – сказал Стивен Функ, подплывая ко мне поближе. – И вы намерены удовлетвориться благополучным исходом? А что, если еще пару месяцев все будет нормально, а потом топливо исчезнет уже навсегда? Вы хотите рискнуть провести десять тысяч лет в анабиозе?
В дверь вплыл Антарес-906. Я взглянул на него, и он кивнул головой, как будто хотел сказать: «Кто знает?»
– Я согласен со Стивом, – сказал я. – Будем голосовать? Кто хочет, не откладывая, убраться отсюда? Чуть больше половины людей подняли руки.
– Подождите минутку, – вмешалась Тереза Ларсон. – Я еще не успела выпить мой проклятый кофе, а вы уже хотите, чтобы я, не продрав глаза, решала, стоит ли покинуть все это и броситься в космос?
Никто не вложил столько сил в возрождение корабля, как она.
– Мне очень жаль, Тереза. Но я наблюдал за исчезновением антивещества и не вижу иного выхода.
– Возможно, это испытание нашей веры, Уильям. Хотя ты ничего не хочешь знать об этом.
– Да, для меня это не аргумент. К тому же я не считаю, что антивещество может вернуться на свое место только потому, что мы действительно искренне хотим этого.
– Спасательные шлюпки – это просто герметичные гробы, – проскулил Элой Макэби. – Сколько народу не выходит из анабиоза? Каждый третий? Четвертый?
– Норма выживания в системе временного прекращения жизненных функций составляет более восьмидесяти процентов, – ответил я. – Норма выживания здесь, на борту судна, может оказаться нулевой.
Диана подплыла и зависла у меня за плечом.
– Чем меньше времени мы проведем в анабиозе, тем вероятнее, что удастся выжить. Тереза, тебе никто не помешает выпить свой кофе. А потом возвращайся сюда и врубайся в суть дела. Я как можно быстрее займусь подготовкой людей.
– Мы больше не ускоряемся, – сказала Эми Ларсон. – Мы можем позволить себе выждать и обдумать события.
– Ладно, висите здесь и думайте, – резко заявила Диана. – Я хочу выбраться отсюда прежде, чем случится что-нибудь еще, например, полное исчезновение воздуха.
– Если даже кто-то захочет остаться здесь до последней минуты, – заметил я, – то не следует рассчитывать, что Диана будет ждать вместе с ними.
– Они смогут приготовиться и сами, без доктора или другой няньки, – откликнулась Диана. – Но если что-нибудь пойдет не так, как надо, они просто умрут.
– Во сне, – добавила Тереза.
– Не знаю. Возможно, пробуждение так затянется, что человек задохнется. Никто еще не возвращался, чтобы сообщить, что происходит в случае повреждения системы временного прекращения жизненных функций.
На минуту наступила враждебная тишина, и в этот момент в зале появилась Мэригей. В руках у нее был блокнот.
– Я хочу узнать имена людей, желающих отправиться на первой и второй шлюпках. Это шестьдесят человек. Вы можете взять с собой не более трех килограммов личных вещей. Первая группа, сбор в десять часов. – И, повернувшись к Диане: – Сколько времени потребуется на подготовку?
– Очистка организма происходит молниеносно. Поэтому лекарство лучше принимать, уже сидя на унитазе. – Несколько человек нервно рассмеялись. – Я говорю серьезно. После этого потребуется минут пять, чтобы подсоединить биодатчики и прочее. Те из нас, кому приходилось участвовать в боях с высокими перегрузками, успевали проделать это за минуту. Но мы утратили навык.
– К тому же стали немного старше. Значит, вторая группа будет готова к полудню?
– Это разумно. Никому до тех пор не есть и не пить ничего, кроме воды. Не принимайте никаких лекарств, если только я не порекомендую их вам.
Блокнот пошел по рукам.
– Как только я получу шестьдесят имен, – сказала Мэригей, – те, кто записался, смогут идти. Тогда мы начнем набирать шлюпки три и четыре. Сколько людей категорически против того, чтобы покинуть корабль?
Руки подняли человек двадцать; часть из них сделали это довольно нерешительно. Думаю, что некоторые поступили так, не желая идти против желания своих супругов. А, возможно, потому, что не желали расставаться с ними.
– Пойдемте со мной и Уильямом в кафетерий.
Машина, в которой кипяток протекает сквозь смутно напоминающий кофе-порошок, больше не заработает. Хоть какой-то плюс.
Мэригей поцеловала воздух, обращаясь к кораблю.
– Насколько велик шанс, что эти люди выживут?
– Я не могу рассчитать это, капитан. Я не знаю, куда делось антивещество, и поэтому не знаю, какова вероятность того, что оно вновь появится.
– Как долго они смогут прожить, если оно не появится?
– Если двадцать человек останутся в этом помещении и будут держать его изолированным, то смогут жить много лет. Правда, моя вода начнет замерзать через несколько недель, и один человек должен будет отправиться к бассейну и наколоть льда. Воды в бассейне хватит на десять лет, если люди будут только пить ее и не тратить на умывание. Положение с продовольствием более сложное. Еще до исхода первого года им придется обратиться к людоедству. Конечно, при выбраковке одной персоны количество потребителей пищи уменьшится на одного человека, а из среднего тела должно выйти приблизительно три сотни порций. Поэтому последний оставшийся пробудет в живых одну тысячу шестьдесят четыре дня после того, как первый будет убит, при том условии, что он или она остается в состоянии полного сохранения жизненных функций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79