Нина покатилась в пропасть совершенно безрассудно, позабыв про малолетнюю дочь. Девочке много чего досталось: и побои пьяной матери и ее дружков, и голод, и пьяные оргии в квартире. Не имея других родственников, Вера скиталась по знакомым, но долго так продолжаться не могло, конечно. Затем Нина заложила свою квартиру, и они с Верой остались бомжами, но Нине к тому времени уже было все равно, в какой груде навоза лежать, лишь бы продолжать пить. Так она и пила, пока не отказала печень. А вот что стало с девочкой, когда она оказалась в такой яме? Поздно спохватившиеся социальные службы искали Веру, но безрезультатно, она словно сгинула в никуда, – поведала жуткую историю мать Яны и перевела дух. – До сих пор поверить не могу, как страшно сложилась судьба моей подруги. Чувствую за собой вину. Ведь я не дала ей бы так опуститься, если бы была рядом, вовремя подставила бы ей плечо. Хотя, наверное, вряд ли бы и я что-то изменила в жизни человека, вставшего на такой путь. Умом понимаю это, но сердце все равно болит.

– Мне тоже жаль тетю Нину. Но чего ты хочешь от меня? – довольно безучастно спросила Яна.

– Дай договорить! Что за манера, все время перебивать мать! Дело в том, что совсем недавно тот человек, знавший Нину и ее семью, позвонил мне в полном недоумении. Ты его все равно не знаешь, и его имя тебе ни о чем не скажет. Ну так вот, он по телевизору, по московской программе, увидел Веру – дочку Нины.

– И что?

– Да что же это такое? Дашь ты мне договорить или нет?! Показывали ее в криминальной передаче, примерно с таким текстом: «Сегодня в Москве был накрыт очередной бордель. Всех проституток привели в отделение милиции». Представляешь?! Значит, бедная девочка подалась в Москву и занялась тем, чем ей только и оставалось! – в возбуждении крикнула в телефонную трубку Люся.

– Очень жаль Веру, – вздохнула Яна.

– И это все, что ты можешь сказать? – прокричала телефонная трубка. – Ты и вправду заболела, раз меня не понимаешь! Вера стала проституткой! Она в вашей Москве! Ей некому помочь! У нее тяжелейшая судьба и никого нет! Осталась только я – давняя подруга ее матери! Ты что там, заморозилась? Раньше ты не была такой черствой! Совсем деньги испортили тебя!

«И она туда же…» – с тоской подумала Яна.

– Если ты не желаешь помочь человеку, найди ее и приведи ко мне! Я чем смогу поддержу Веру. Я приказываю тебе как мать! Я не смогу спокойно жить, зная, что дочь подруги в беде!

– Ты, Люся, вообще думаешь, о чем говоришь? Где я буду искать твою Веру в Москве? Такой городище! Ходить по притонам? Стоять на панели?

– Это тебе решать. Ты же у нас великая сыщица, – язвительно заметила Люся, тем самым подтверждая, что отношения между матерью и дочерью отнюдь не безоблачные.

– Один раз ты уже защищала одну невинную талантливую актрису своего театра, а она оказалась расчетливой, хладнокровной убийцей.

– Это не тот случай, – категорично заявила Люся.

– Я даже никогда не видела Веру и в отличие от некоторых даже не знала, что она родилась, – буркнула Яна.

– В общем, так. Зовут ее Вера, фамилия ее Березкина, лет ей сейчас должно быть примерно двадцать. И ты уж сама решай, что и как дальше, – завершила разговор Люся.

– Ладно, подумаю, что можно сделать, – вздохнула Яна, в сердцах бросив телефонную трубку.

«Не дадут похандрить! Только почувствовала себя уставшей, хотела полежать для себя любимой, так нет, надо помогать какой-то Вере Березкиной. Бред! С такой жизнью и такой мамой эта девушка может быть настоящим монстром. Может быть, она сама – алкоголичка, наркоманка и преступница. Не хотела бы я с ней общаться, а придется, иначе рассорюсь с Люсей в пух и прах…»

Яна спустила ноги с кровати и села. Голова ее кружилась от голода и бессилия.

– Агриппина Павловна! – позвала Яна, и дверь распахнулась тут же, словно домоправительница стояла за него и ждала сигнала.

– Что?

– Двойной кофе с сахаром, пожалуйста.

– С сахаром? – переспросила Агриппина Павловна, так как впервые слышала, чтобы Яна просила кофе с сахаром.

– Да, две большие ложки, – подтвердила та, перемещаясь к трюмо и пытаясь расчесать спутанные волосы. – Это, говорят, полезно для мозгов, а они у меня что-то плохо соображать стали.

Агриппина Павловна кинулась на кухню выполнять просьбу. Через несколько минут чашка ароматного дымящегося кофе стояла перед Яной.

– Пирожочек? – услужливо предложила домоправительница.

– Нет.

Яна отхлебнула горячего кофе и почувствовала, как приятное тепло разливается по организму, возвращая ему силы.

Она подошла к шкафу с одеждой и вытащила короткую джинсовую юбку с аппликациями, розовую узкую водолазку, черные колготки с узором и демисезонные туфли на толстой подошве. Затем слегка дрожащей рукой накрасила ресницы синей тушью и ярко-розовой блестящей помадой – губы.

Когда она вышла из комнаты, домоправительница сидела на кухне, смиренно сложив руки на коленях.

Яна смягчилась.

– Ну, хорошо, дай мне пирожок с мясом, – сказала она.

Агриппина Павловна метнулась к плите и вынесла Яне в целлофановом пакетике пять пирожков – что такое один пирожок, Агриппина не понимала.

– Ты надолго?

– Надеюсь, что нет, – ответила Яна.

– Куда, можно узнать? – спросила домоправительница.

– В милицию, – честно ответила Яна.

– Ой! – прижала руки к груди Агриппина Павловна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13