Ева вдруг почувствовала себя соучастницей чего-то незаконного и странного, а она всю жизнь была правильной и хорошей девочкой. Подчас даже чересчур правильной. Оторвавшись от бутылки, из которой выпил почти две трети, Юрий остановил свой мутный взгляд на Еве и прохрипел:
– Учтите, будучи пьяным, я себя не контролирую и могу начать приставать к женщинам… тем более, к таким симпатичным… – и Юрий Владимирович отключился.
Евгений Ильич удовлетворенно потер руки и, подхватив падающую бутылку из ослабленных рук Юрия, допил ее одним махом.
– Может, не стоило? – осторожно поинтересовалась Ева.
– Стоило! Я взбодрился, теперь точно можно приступать к операции! Не робей, подруга! – хлопнул по плечу Еву Евгений Ильич, тем самым нарушая стерильность перчатки.
– Здесь как-то не стерильно… – протянула она.
– На войне и не в таких условиях оперировали, и заметь, тогда еще не было антибиотиков! – успокоил ее Евгений Ильич.
– Вы представляете, что будет с нами, если он умрет на столе?! – вдруг острая мысль о нелепости всего происходящего пронзила сознание Евы. – Во что я вляпалась?! Помогаю доставать пулю из человека в морге, на пару с пьяным патологоанатомом в семейных трусах!! Нет, Евгений Ильич, видимо, авария для меня не прошла даром, я все-таки повредилась умом! Что ж, смягчающим обстоятельством будет обширный ушиб мозга об руль машины. Правда, без видимых внешних повреждений!
– Про мой вид могла бы и не напоминать, – обиделся Евгений, ловко почесав подметкой ботинка голую, волосатую икру, – а потом, это не я вас звал к себе на огонек, сами пришли! И потом вовсе я не пьяный, а так, слегка выпивши. Да и незачем так переживать за здоровье своего лысого бандюги! Он здоровый, как бык. Вот увидишь, выдюжит! – заверил струхнувшую Еву патологоанатом и приступил к выполнению своих врачебных обязанностей.
Ева с замиранием сердца наблюдала за его манипуляциями. Она раньше никогда не видела Постникова за работой. Те счастливые времена, когда Евгений практиковал, Ева, увы, не застала. А приходить лишний раз к нему на кафедру, чтобы полюбоваться, как он вскрывает трупы и вынимает из них органы, она, честно говоря, не горела желанием. Евгений аккуратно раздвигал края раны, ловко зажимая тоненькими металлическими «москитами» кровоточащие сосудики.
– Вот края разорванной раны, а вот и ребра, а вот и пуля… – довольно перечислял он.
Еве стало мучительно стыдно, что она врач и ей плохо при виде обилия крови. Юрий что-то говорил, вернее, бредил и стонал, крупные капли пота стекали по его лбу и вискам.
– Парень-то побывал в переделках, – сказал Евгений Еве, махнув головой в сторону живота пациента, вернее, на два шрама на его прессе. – Это не от аппендицита. Судя по краям раны, один шов от огнестрельного ранения, а другой от ножевого.
«Права моя мама, лучше бы я была врачом и реально оказывала бы помощь людям, а не сидела бы десять лет на кафедре и не вдалбливала первокурсникам различия между мезозойской эрой и палеонтозойской. Хотя ведь биологию в медицинском институте никто не отменял, и кто-то должен выполнять и такую работу».
Сухой, металлический звук прервал размышления Евы. Это Евгений достал пулю и кинул ее в антисептический раствор в эмалированном тазике.
– Сувенир на память, – пояснил он, – насколько я разбираюсь в оружии, она от пистолета Макарова.
– Извините, я не знаю… я не рассматривал, из чего в меня стреляют, – прохрипел Юрий, не открывая глаз.
Евгений с Евой даже подпрыгнули от неожиданности.
– Ты не спишь?! Я так надеялся, что ты без сознания! – растерялся Евгений Ильич.
– Ничего, доктор… все нормально… вы делаете совсем даже не больно, – ответил раненый, облизывая пересохшие губы.
– Но я же ковыряюсь в боку живого человека!
– Я от этого не поседею, – усмехнулся Юрий, видимо, намекая на свой абсолютно лысый череп.
Евгений Ильич начал послойно ушивать рану, сначала мышцы, затем кожу. Ева видела такое вживую только в кино про суперменов.
Шов, как всегда, у Евгения получился ровным, аккуратным и почти незаметным. На бок Юрия была наложена стерильная повязка.
– Можете забирать тело, то есть пациент готов, – проговорил патологоанатом, обращаясь к Еве и снимая перчатки.
Юрий открыл глаза, и слезы полились из его глаз, не переставая.
– Извините… – извинился он, – не знаю, что со мной.
– Это нормально, это – нервный стресс! Купите в аптеке антибиотики и будете принимать их по инструкции не менее недели. Еще я сейчас напишу вам, какие купить обезболивающие. И обеспечьте покой боку дней на десять как минимум, – посоветовал Евгений Ильич, добавляя: – Хорошо бы походить на перевязки, но в больницу вы вряд ли пойдете. А к себе я вас не приглашаю, так как это будет выглядеть подозрительно. Я и так здесь из-за своего пристрастия к водке не на лучшем счету, а уж если ко мне в морг начнут люди ходить на перевязки! – Евгений взъерошил пятерней волосы и добавил: – Поэтому лучше купите себе зеленку, самоклеющуюся хирургическую повязку и раз в день в течение десяти дней обрабатывайте себе рану сами.
Юрий сел на столе, и его повело. Ева подхватила его под руку.
– Помогите мне одеться… – попросил Юрий, и Ева почувствовала, как трясется его мощное тело мелкой дрожью. Ее вдруг охватила жалость к незнакомцу, явно относящемуся к той когорте людей, с которой она предпочитала не общаться, но мужественно вынесшему такую экзекуцию. Они с Евгением помогли надеть ему трусы, брюки и накинули пиджак на голое тело, так как натянуть футболку не представлялось никакой возможности.
– Теперь я буду просто обязан на тебе жениться, – усмехнулся Юрий, обращаясь к Еве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14