Оглушенный внезапной тишиной, Альмарен, словно просыпаясь, огляделся вокруг. Все, на чем останавливался его взгляд, казалось, спешило рассказать о себе – о силах, заключенных внутри и создающих видимое, о росте и распаде, о стойкости и хрупкости, о незримой, упорной борьбе за приобретение и сохранение обретенной индивидуальности.
«Сила жизни… – подумал он. – Теперь я знаю, как велика она, сила жизни – старшая сила, способная преодолеть силу воды, силу огня. Даже здесь, под землей, нет ничего неживого. Она и в камне, и в плесени, покрывающей камень, и в белоглазых тварях цвета плесени. И сам я – частица жизни, дитя жизни, отец жизни… А ты, моя дорогая искорка, как ты прекрасна! Как было бы темно без тебя здесь, в пещерах Фаура!»
Альмарен вдруг ощутил, что у него открылось второе зрение, позволявшее видеть глубинную суть мировых проявлений, и одновременно осознал необратимость случившегося. Он шел и вслушивался в безмолвное бормотание окружающего мира, а тот без жалобы, равно как и без гордости, повествовал о скудной подземной жизни, отвоевавшей у небытия пространство из тьмы и камня, об ее стойкой самодостаточности, а сам расступался перед светом эфилемового амулета, нехотя пропуская через себя чужаков. «Я никогда уже не стану прежним, – понял Альмарен, затрудняясь определить вызванное этим пониманием чувство – страх или восторг. – Мне никогда уже не ослепнуть. Хочу я или не хочу – теперь я буду видеть все именно так».
Однако внезапное прозрение не лишило Альмарена юношеского жизнелюбия, поэтому его мысли нет-нет да и сбивались совсем на другое, и он улыбался, представляя себе, что скажет… или нет – подумает его отец, когда он приведет с собой коротковолосую черную жрицу в мальчишеской одежде. И вновь его внимание возвращалось к реальности, в которой он отчетливо видел присутствие и взаимодействие трех сил, известных магам. Он сознавал, что получил ключ к власти над силами магии, но как использовать этот ключ, он пока не знал.
Коридор привел к дорожному залу, построенному как принято у монтарвов – округлые своды, овальный стол, окруженный кольцом скамейки, спальная площадка и источник у противоположной стены. Тревинер вышел в центр зала и остановился.
– Карта кончается здесь, в этом зале, – сообщил он.
– Покажи! – обрадовался Альмарен. – Неужели мы пришли?
– Смотри. – Тревинер указал ему на хвостатый кружок на карте, отмечавший зал и родник. От кружка отходила прямая линия и упиралась в край листа. – Этот коридор, нужно полагать, ведет прямо в Фаур.
– А уттаки где?
– Они вот здесь, пониже. – Тревинер повел пальцем от развилки и задержался на путанице ходов вокруг другого кружка. – Они еще набегаются по этим коридорам, пока не отыщут верный путь. Однако как бы скоро и нам не оказаться в таком же положении – ведь карты Фаура у нас нет.
– Как же мы отыщем выход? – встревожился молчавший до сих пор Витри.
– Когда мы с Шеммой ходили по Луру, я кое-что понял в устройстве подземного города, – ответил ему охотник. – Фаур наверняка построен сходным образом.
– Пантур говорил мне; что Фаур гораздо больше Лура, – подал голос Шемма.
– Не беда. Думаю, и в нем соблюдается любимая монтарвами симметрия.
– Это верно для внутреннего устройства подземного города, – заметила Лила, – но ходы наверх, скорее всего, располагаются случайно. Их положение зависит от местности наверху.
– Правильно, – подтвердил охотник. – Поэтому я собираюсь проверять все несимметричные ходы верхнего яруса Фаура. Если даже мы и наткнемся на пару-тройку вентиляционных шахт, в конце концов отыщется и выход.
– Хорошо бы сначала дойти до Белого шара, – сказала ему Лила. – Тогда мы сможем вернуться к шару, как только это потребуется.
– Согласен, – ответил Тревинер. – Но должен сразу сообщить – искатель магических шаров из меня не получится.
– Я чувствую Белый шар отсюда, он вон там. – Лила указала вверх в направлении Фаура. – Давай я буду показывать тебе направление, а ты выбирай путь.
Туннель в Фаур был выше и просторнее предыдущих. От пола до потолка он был покрыт резным орнаментом, местами едва заметным под густым слоем плесени, пышно растущей в спертом от влаги воздухе. И все же, вопреки царившей здесь разрухе, в отделке и пропорциях подземного проспекта ощущалось присутствие неуловимого качества, отличающего гениальное творение от заурядного. Ритм полуколонн, смыкавшихся на потолке арками, и резьбы в проемах между ними, напоминавшей разводы инея на осенней траве, навевал величественное, почти торжественное настроение, словно приветствуя входящих в Фаур путников.
Тревинер остановился на первой развилке, .где туннель пересекался другим, таким же просторным и украшенным каменными узорами. Вдоль стен поперечного туннеля, как и в Луре, тянулись желоба со светящимися растениями, но голубовато-сияющие ряды были неровными – где с чернеющими разрывами, а где разросшиеся далеко за пределы своих вместилищ и языками голубого пламени сползающие на пол. Туннель плавно изгибался, образуя часть гигантской окружности, поэтому охотнику, расчистившему часть надписи на стене, не понадобилось продолжать свое занятие, – Седьмой кольцевой, – объявил он. – Добро пожаловать в Фаур!
– Как здесь светло! – восторженно Отозвался Витри.
– Да, немало здесь монтарвской травки. – Охотник убрал в карман светлячок Феникса. – По крайней мере, без света мы в Фауре не останемся.
– Стены не давят здесь. – Альмарен вытянул руку над головой и подпрыгнул, пытаясь достать потолок ладонью. – И дышится как-то легче.
– Это тебе показалось, – не согласился с ним охотник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114