Потому что, уж не знаю почему, он разбивал этими картавы
ми горошинками стену ненависти, которой, я хотел окружить его, чтобы появ
илась у меня, как перед дракой, лихая озорная злость, когда все просто и вс
е можно. Но злость не приходила, а был лишь тоскливый щемящий страх, от кот
орого где-то под сердцем повисла тошнотная мерзкая пустота. И страх этот
был вовсе не перед милицией или судом, Ч об этом я тогда вообще не думал. Б
ыло очень страшно напасть на человека…
Машина спрыгнула с тротуара и покатилась по улице, набирая скорость, и де
ревья по сторонам тоже запрыгали, замелькали и не казались мне больше не
подвижно-спящими, и я тогда точно знал, что деревья Ч это существа одушев
ленные. Кое-где в незрячих коробках домов светились воспаленные абажура
ми окна. Но люди на улице уже совсем не встречались. Только на углу стояли
двое парней с маленьким приемником в руках. Таксист притормозил, спросил
, высунувшись из окна:
Ч Ребята, мы тут на Трудовую проедем?
И снова, снова эти рокочущие горошинки. Один из парней, крутивший ручку тр
анзистора, сошел с тротуара и сказал:
Ч Налево, потом направо и снова налево.
Из приемника доносился бесстрастный голос диктора Ч «Корреспондент Т
АСС Евгений Кобелев передает из Ханоя: сотни обожженных напалмом вьетна
мцев…» Порыв ветра подхватил и унес конец фразы. Первая скорость, налево,
вторая скорость, прогазовка, третья, тормоз, вторая скорость, направо, раз
гон, прогазовка, третья, притормаживаетЧ здесь мокрый асфальт, завереща
ла пружина сцепления, вторая, налево, нейтраль. И счетчик все время: тики-т
ики-тики-так. Цок Ч пять рублей семьдесят три копейки. Такси подтормажив
ает у тротуа-«ра. Никого нет, и только ветер ударил по деревьям
Ч заметались, зашумели, задергались. Шофер устало провел рукой по пушис
тым светлым волосам.
Ч Ну, вот и приехали, ребята, на вашу Трудовую…
Сыплются картавые горошинки, сыплются, смешные и ненавистные. Тяжело дыш
ать, и горло сдавило, будто огромная тень уже душит меня. Сзади нетерпелив
о ворохнулся Альбинас. Я поворачиваюсь лицом к таксисту, и его глаза, боль
шущие светлые глаза, прямо передо мной. Если бы я подул ему в лицо, зашевел
ились бы ресницы. Я больше всего боялся этого мгновенья, потому что знал: п
ридет же этот миг, и я посмотрю этому парню прямо в глаза, и он все поймет, и
этот миг накоротко Х замкнет, сожжет и навсегда выключит всю мою прежнюю
жизнь, пускай глупую и никчемную, но все-таки обычную, простую, вместе со в
семи. Ту жизнь, которую я ненавидел, которой тяготился и убежал от нее, что
бы сейчас острее всего на свете захотеть вернуться в эту обычную, скучну
ю жизнь.
Но таксист ничего не понял. Он устало улыбнулся и сказал:
Ч Намотался я чего-то сегодня. Как-никак Ч двадцать восьмая ездка за де
нь. Хотел домой заскочить часиков в семь Ч пообедать, да вот засуетился и
не успел. Есть очень охота…
И засмеялся. И ни одной горошины не упало. Он протянул руку к счетчику, но я
придвинулся к нему и быстро сказал:
Ч Постой!
Таксист повернулся ко мне, и я навсегда запомнил его удивленные глаза. По
тому что в следующий момент я увидел, как Альбинас наклонился вперед и вз
махнул рукой и в ней тускло и равнодушно блеснуло лезвие ножа…

Константин Попов

Ч Сейчас налево, Ч сказал парень с заднего сиденья. Он все больше помал
кивал и слушал, о чем мы болтали со вторым. Иногда только наклонится впере
д, подбородок положит на спинку моего сиденья, и смотрит, и молчит. Серьезн
ый парень. Сказал, что шоферские права получить хочет. Эх, шоферы, на «кирп
ич» поворачивают. Я засмеялся:
Ч Да что ты друг! Здесь же «кирпич». Проезд закрыт. Объедем через следующ
ий квартал. Парень помолчал застенчиво и сказал:
Ч Тогда давай направо…
Это он зря, конечно, смутился. Дорожные знаки, они хоть и единые, но в новых м
естах даже опытный шофер, пока оглядится, пять раз нарушит. А ребята
Ч приезжие, эти места плохо знают. Вот тебе, пожалуйста: позавчера здесь
ездил, а сегодня уже перегородили улицу. От досады я даже ругнулся; Это же
надо, чушь какая Ч снова перегородили. Сначала для теплосети копают тра
ншею, трубу проложили Ч заасфальтировали. Потом газовики приходят, все
раскопают, опять в мостовой ковыряются, снова асфальтируют. Потом телефо
н, потом водопровод Ч и все без конца. Хозяева! А это же не только в езде пом
ехи, это ж ведь денег стоит, и каких! Вон, пока лагерь пионерский построили,
сколько мы там навкалывались. А ведь за один такой дурацкий ремонт улицы
можно, наверное, целый лагерь соорудить.
Я остановил машину и сказал ребятам, что схожу посмотрю, можно ли там даль
ше проехать. Тот парень, что сидел сзади, хотел расплатиться и выйти здесь
. А второй, рядом со мной который, не захотел:
Ч Нет, поедем дальше. Устал я.
Он, видать, и впрямь устал. Забавный он паренек. Всю дорогу мы с ним весело т
репались, рассказал он мне массу всякой чепуховины. Ну, а я ему про Москву
рассказывал, про улицы, про дома, которые знаю. А знаю я их много. Все-таки ш
есть лет открутить баранку в такси Ч это тебе не шуточки шутить. Гидом мо
г бы работать. Вот беда только Ч картавых в гиды, наверное, не берут.
Я вышел из машины и удивился, какая нынче ночь тихая, теплая. Улица была те
мная, далеко высвеченная белыми столбами фар, и по бокам дремали старые л
ипы, и небо густо, ярко вызвездило, прямо по-южному. А на востоке синеву уже
размывало, слегка засвечивало близким рассветом, и плыли там рядами мале
нькие, похожие на ягнят облака.
1 2 3 4 5 6 7