И мне все время ему надо это доказывать. А я уже с
ильно устал от всего этого цирка. Потому что я часто делаю какие-то мне са
мому непонятные вещи от испуга и отчаяния, а вовсе не от смелости. И те ист
ории, которые я ему рассказывал про себя, большей частью я придумал или сл
ышал от Ваньки Морозова. Глупо, что за мной волочится длинная тень каких-т
о идиотских подвигов. Еще с самой школы. А совершал я их потому, что уроков
никогда не знал. Надо было и себе и другим создать эту легенду, чтобы не ду
мали, будто я просто малоумный дурачок, порочный, мол, я ребенок, незаурядн
ый объект воспитания. Я боялся, но шкодил, нахальничал с учителями и от стр
аха дрался со старшеклассниками. Самое смешное, что от дерзости и наглос
ти побеждал их. И учителям это, наверное, нравилось. На любом педсовете про
меня можно было сказать: «Это же Юронис Ч сами понимаете…» И всем девчон
кам родители запрещали дружить со мной: «Ты с ума сошла Ч это же отпетый б
андит!» Если бы Володька знал, что я часто плакал по ночам от страха, он нав
ерняка не пошел бы со мной на эту затею. А плакал я потому, что совсем запут
ался, закрутился. Мне было очень страшно жить дальше. Ведь я совсем ничего
, ну, ничегошеньки не знал. Я писать-то еле-еле могу, хоть и оставался трижд
ы на второй год. Я очень долго мечтал зажить по-новому. Стать знаменитым, к
ак старший битл Джон Леннан. Или чемпион мира по автогонкам Вольфганг фо
н Трип. Тогда бы все изменилось. Но для этого надо было сначала уехать из п
роклятого Паневежиса. Там все для меня было постоянной болью и унижением
. Потому что в этом треклятом крошечном городишке не бывает ни от кого сек
ретов, и все живут как на ладошке друг у друга. А я уже весь изоврался, все в
моей жизни стало непрерывным враньем и липой, все в городе знали, какой я п
лохой. Только никто не догадывался, что мне это ненавистно. И я бы хотел жи
ть по-другому, но только .не так противно-скучно, как они все. Потому что лю
бой человек живет на земле очень мало, и жить должен ярко и интересно. А у н
ас в городке никто, наверное, не живет так, как живут в кинофильмах. И чтобы
жить красиво, нужно много денег. Столько денег, что во всем нашем городке н
ет. Поэтому надо было уехать туда, где тебя никто не знает и где есть много
денег. Но в этом большом и интересном мире все деньги были не наши. А зараб
отать мы их не хотели и не могли. Для этого надо много времени и много всяк
их знаний, которых у нас тоже не было. Да и невозможно столько денег просто
заработать. И вообще, у нас было шестьдесят три рубля и наши планы. Поэтом
у я взял с собой ножи. Я знал, что скоро наши шестьдесят три рубля кончатся
и деньги надо будет у кого-то отнять. Вот и получилось так, что деньги вчер
а кончились. И сейчас нам нужно отнять эти деньги у таксиста.
Деньги! У него и денег-то рублей тридцать-сорок, не больше. Тоже мне невида
ль. Не в этом дело. Просто надо же когда-нибудь начинать. Рано или поздно, ра
з мы решили. Вот это, видно, самое трудное Ч , начать. Испробовать себя и сво
и ножи. Главное Ч первый шаг. Вроде как с вышки первый раз в воду прыгнуть.
Страшно, руки-ноги дрожат, но ты уже взобрался на вышку, все смотрят, и не пр
ыгнуть нельзя. Позор до смерти. Сердце замирает, совсем останавливается,
в ушах Ч шум какой-то, но ты заставляешь непослушные ноги оттолкнуться о
т настила и летишь вниз, в пропасть… Надо заставить себя сделать этот оди
н-единственный шаг. Надо быть смелым, отчаянным, злым Ч не таким, как все о
стальные людишки. Неважно, что у него денег мало, потом мы добудем больше…

Он неплохой парень, этот таксист. Но, видно, так уж распорядилась судьба. О
на все знает, и от нее все равно никуда не уйдешь. Да и не искать же специаль
но плохого человека, чтобы отнять у него деньги. Люди ведь не ходят с этике
тками на пузе: «Хороший человек», «Средний человек», «Совсем паскудный ч
еловечишка». Да и неизвестно еще, что за птица наш таксист Ч может быть, о
н и есть распоследний негодяй, только маскируется. Во всяком случае, не на
до было ему хлопать дверью. От этого стука у меня что-то в мозгу щелкнуло, и
я точно понял, что пятиться назад теперь уже глупо. Не захлопни он дверь, м
ожет быть, все еще как-то разрядилось бы. Не знаю, может быть. Но ведь машины
не ездят по улицам с открытыми дверцами…
«Волга» покатила по тихой пустынной улице. Я смотрел на сжавшуюся, ставш
ую очень маленькой спину Володьки и чувствовал, как ему сейчас невыносим
о страшно. И от этого сам пугался еще больше. А ведь я знал наверняка, что на
с не поймают. Вернее, просто прогнал эту мысль. Не думая больше о том, что ес
ть милиция, что может встрянуть кто-то из прохожих. Щелкнуло что-то у меня
в голове, когда таксист захлопнул дверь. Я знал, что назад вертеть не приде
тся.
На углу двое ребят слушали транзистор. Шофер притормозил около них и спр
осил, как проехать на Трудовую. В шелестящей тишине ночи быстро таратори
ла дикторша: «Корреспондент ТАСС Евгений Кобе-лев передает из Ханоя…» О
пять про войну. Я бы хотел побывать на войне. Там все проще. Там сразу все яс
но Ч кто чего стоит. На самые тяжелые места бросали штрафные батальоны. Я
бы мог себя там показать. Не то. что Володька, дурак, сам попросился, чтобы о
тчислили из военного училища. Эх, даже родиться мне не повезло Ч через че
тыре года после войны вылупился. Чепуха это, что в жизни всегда найдется м
есто для подвига. Смелого человека рождают обстоятельства.
Я вдруг подумал, что изо всех сил стараюсь не замечать таксиста. Как будто
его и нет здесь.
1 2 3 4 5 6 7