— Мы ее завернем в эту ветошь и незаметно вынесем.
Аликс увидела, как глаза Элизабет расширились от страха, но ведь ей будет гораздо лучше оказаться во власти Майлса, чем чьей-нибудь еще.
— С Майлсом тебе опасность не угрожает, — сказала она, стараясь подбодрить Элизабет.
Снова они все уставились на Аликс, но она не обратила на это никакого внимания. Элизабет сейчас нуждалась в ее помощи.
Пагнел бесцеремонно толкнул Элизабет на грязную ткань и завернул в нее так, что она скрылась из виду.
— А дышать она может? — спросила Аликс.
— А кого это волнует? Если помрет, то никому ничего не сможет рассказать. В конце концов, когда Майлс ее скрутит, она обо мне даже не вспомнит.
— Но Майлс не причинит ей вреда, — горячо заявила Аликс, — он хороший и добрый человек, как его брат.
Пагнел рассмеялся:
— Такого характера, как у Майлса, днем с огнем не сыщешь. Как только он узнает, что она из Чатвортом… О, я завидую ему, но я не такой дурень, как он. Майлс совсем не опасается Роджера Чатворта, но когда Роджер услышит, что тот сделал с его любимой младшей сестрой… Король все земли Монтгомери отдаст тому, кто окажет ему услугу, и я буду первый, кто эти земли подберет.
— Ты грязная подлая свинья! Пагнел изо всей силы ударил Аликс в подбородок. Она отшатнулась.
— Когда мне потребуется знать мнение такого низкорожденного отребья, как ты, я у тебя спрошу о нем. Да это не Рейн ли Монтгомери настроил тебя таким образом? Он и вправду считает, что может переделать нею Англию. Сам прячется в лесу и насмехается над теми, кто любит земные блага, и все талдычит о старинных традициях чести и рыцарства, а твое сословие все жиреет и денежки копит.
Аликс вытерла кровь с разбитых губ.
— Рейн стоит сотни таких, как ты.
— Рейн, говоришь? Не «лорд Рейн»? Да ты не его ли ублюдка носишь в брюхе? Не потому ли ты и ведешь себя так заносчиво и считаешь себя неуязвимой? Ничего, когда огонь будет лизать тебе пятки, мы послушаем, как ты станешь звать ею на помощь. Джон, — позвал он отрывисто. — Бери Элизабет. Отвези ее к Майлсу Монтгомери и погляди, что он с ней учинит. И еще, Джон, — предупредил он, — всем известно, что Элизабет девственница, и я желаю, чтобы ты ее доставил Майлсу в целости и сохранности. Пусть весь гнев Роджера Чатворта падет на головы Монтгомери, а не на меня. Я все ясно объяснил? Ты меня понял?
Джон, ухмыляясь, взглянул на Пагнела и перекинул Элизабет через плечо.
— Ладно, Монтгомери получит ее в самом лучшем виде.
— Но когда будешь отдавать, убедись сначала, что он не собирается обращаться с ней как с высокородной леди. И пусть она будет так одета, чтобы кровь у него сразу забурлила.
С прощальной ухмылкой Джон вышел из погреба.
— Что тебе от меня надо? — Аликс попятилась от приближающегося Пагнела. — Я тебе ничего плохого не сделала.
Он цинично усмехнулся, глядя на ее большой живот;
— Ты отдала другому мужчине то, что должно было принадлежать мне. — Он схватил ее за руку и приставил маленький острый кинжал к ее животу. — А теперь поднимайся по лестнице, выходи отсюда и направляйся прямо к конюшие. Если пикнешь хоть одно слово, оно станет для тебя последним.
От страха Аликс почти перестала дышать, но у нее не было выбора, и она подчинилась. И вот снова она в огромном зале, где полно гостей, но никто и малейшего внимания не обращает на Пагнела и бедно одетую женщину. Гостей больше занимал шум в голове и неловкость в теле, ведь они всю ночь проспали в самом неудобном положении.
Аликс взглядом поискала Джослина, но его не было видно, и каждый раз, как она пыталась повернуть голову, кинжал больно утыкался ей в ребро, так что приходилось смотреть только вперед. Возможно, Джослин не знает, что она в беде, может, он сейчас с женщиной. Несмотря на всю их близость, они уважали личные чувства другого. Иногда она не видела его по целым дням, но никаких вопросов потом не задавала.
Выведя во двор, Пагнел велел ей идти к конюшне. Там он приказал слуге оседлать его коня и, прежде чем Аликс успела что-либо сообразить, он грубо бросил ее в седло, сам уселся позади и они помчались с такой скоростью, что зубы Аликс стали выбивать дробь.
Уже стемнело, когда они остановились у высокого каменного дома на краю небольшой деревушки. Пагнел стащил ее с лошади, схватил за руку и поволок к двери.
Их встретил низкорослый, толстый, лысеющий человек.
— Ты дольше задержался, чем я думал. Так из-за какой такой необходимости я должен был ждать тебя до самой ночи?
— А вот эта необходимость. — И Пагнел втолкнул Аликс в комнату, большую и темную. Только на дальнем конце стола горели несколько свечей.
— А зачем мне эта грязная, беременная бродяжка? Мог бы и ты, между прочим, подыскать для своих забав что-нибудь позаманчивее.
— Иди сюда, — приказал Пагнел, толкая Аликс к столу. — И если пикнешь, я перережу тебе глотку.
Слишком измученная, чтобы говорить, Аликс двинулась вперед и бесформенной грудой опустилась на пол перед холодным очагом.
— Объясни, — сказал человек Пагнелу.
— Как это так, дядюшка, ни привета, ни вина?
— Если новости хорошие, я тебя накормлю. Пагнел сел на стул у стола и внимательно посмотрел на потрескивающие огоньки. Не то чтобы дядя жег такие дешевые свечи из бедности, но в последние три года он, по-видимому, на все махнул рукой и только ждал собственной смерти.
— Как ты относишься к Рейну Монтгомери? — тихо спросил Пагнел, с любопытством глядя, как бледное лицо дяди стало краснеть и наконец налилось кровью.
— Да как ты смеешь произносить это имя в моем доме?! — чуть не задохнулся дядя от злобы.
Три года назад на турнире Рейн убил единственного сына Роберта Диггса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83