После ленча Морган гуляла. Она ходила пешком часами, очень медленно и неуклюже. Она никогда не знала заранее, куда пойдет, и, казалось, позднее не могла припомнить, где была. Люпита каждый раз наполняла едой ее рюкзак, но когда Морган возвращалась, он всегда был пустой.
С каждым днем становилось холоднее, и Джейк уговаривал ее не ходить далеко, но она как будто даже не слышала его. Он никак не мог взять в толк, почему у нее такой отсутствующий вид.
А тело Морган сильно раздалось, словно распухло. Через несколько месяцев после начала беременности она уже не могла носить свою обувь, и Люпита дала ей пару старых огромных домашних туфель. И одежду она носила не свою, а Люпиты. Ситцевая мексиканская блуза, в которой раньше крошечное тело Морган совершенно терялось, теперь почти лопалось по швам. Пухлые плечи и грудь так и распирали вышитую ткань блузы.
Однажды Джейк и Пол смотрели, как она шла к роще на свою обычную дневную прогулку, и Пол сказал:
— Ну просто утка. Утка и есть. И оба засмеялись меткости сравнения. Морган услышала их смех и помахала им рукой.
— Да она еще и странная. — Джейк внимательно за ней наблюдал. — Ты в глаза ее можешь назвать «уткой», а ей хоть бы что. Иногда вот говоришь ей что-нибудь, а она даже не слышит тебя.
— Женщины! Никогда их не понимал, особенно когда они так переменчивы, как Морган. Когда Сет здесь был, она то вся милашка, а то искры сыпятся. А теперь она, как курица, сидящая на яйцах.
Джейк почти беззубо улыбнулся:
— А она и есть курица, высиживающая своего… цыпленка.
Январь 1851 года стоял очень холодный и случались такие дни, когда Люпита не выпускала Морган из дома на прогулку. Но Морган с таким же удовольствием оставалась дома и сидела у огня, непрестанно жуя.
Ребенок все чаще шевелился. Морган поглаживала огромный живот, радуясь каждому толчку. Она никогда не задумывалась о самих родах и как все сойдет, только представляла себе, как будет держать на руках свою девочку.
На девятом месяце Морган отказалась от прогулок. Она уже не могла шить, так распухли руки, а ноги не влезали в старые, растоптанные туфли.
С каждым днем Джейк все больше нервничал и допрашивал женщин:
— Когда же родится ребенок? Но ни Морган, ни Люпита не обращали на него никакого внимания.
— Вам, женщины, словно невдомек, что этот ребенок мне как бы внук. И я беспокоюсь. Я много видел беременных и на сносях, но таких толстых никогда.
А Морган только улыбалась в ответ:
— Знаешь, Люпита, чего бы мне сейчас хотелось? Клубники. Я даже вкус ее чувствую, такая она красная, сочная. У нас в Кентукки была самая сладкая клубника. И персиков! Таких сочных, чтобы сок бежал по рукам. Я бы, наверное, съела сейчас целую корзину.
— Вот об этом я и думаю. Это не здорово для женщины столько есть, даже мужчине это не годится. Она же такая теперь толстая, что без посторонней помощи не может ни сесть, ни встать. Ребенок в ней просто задохнется. О Господи! Если ребенок родится еще не скоро, я просто рехнусь.
Джейк схватил куртку и выскочил на холод.
Пол с трубкой в руке смотрел, как он уходит, а Морган сказала:
— И черной смородины хочется. Я вся согласна исцарапаться, но только чтобы прямо сейчас и не меньше двух стаканов.
И он засмеялся.
Люпита теперь спала в большом доме. Услышав какой-то шелест, доносившийся из спальни, она быстро туда вошла. Морган пыталась переменить простыни.
При виде Люпиты она стала объяснять:
— Наверное, Джейк прав, я очень много ела. У меня живот болел, и когда я наконец заснула, то скоро проснулась, потому что намочила постель. Надеюсь, ты ему об этом не расскажешь, а то он будет беспокоиться еще больше.
Люпита подвела Морган к стулу:
— Сядь, а я переменю белье. А живот все болит?
— Да, это… о Люпита! Это же ребенок. Да, ребенок!
— Да. И очень скоро у тебя будет малыш.
— Очень хорошо. Виктория. Тебе нравится имя «Виктория»?
— Что тут происходит? Наверное, она поднялась, чтобы опять поесть!
— Вон! Мы собираемся рожать.
— О! — И Джейк посерьезнел. — Я еду за доктором.
— Не надо никакого доктора. Он только мешать будет. Я ее прощупала. Младенец лежит правильно. Я достаточно помогала роженицам, чтобы слушать какого-то мужчину, что делать, а чего не делать. А теперь вы оба убирайтесь, — сказала она, потому что Пол тоже пришел. — Я вас позову, когда родится маленький Колтер.
Роды были легкие. Люпита, казалось, только успела сказать:
— Появилась головка. Опять тужься. Хорошо. Потише… ах!
Морган упала на подушки, волосы взмокли от пота:
— Виктория. Дай мне взглянуть на мою девочку.
— Морган, милая моя, да ведь твоя девочка оказалась мальчиком. Очень большим и здоровеньким.
Она быстро вымыла младенца и завернула в чистую ситцевую пеленку. Морган протянула руки. Люпита привела ее в порядок, чтобы потом не было никаких осложнений после родов.
В смежной комнате слышались голоса Джейка и Пола.
— Они хотят увидеть тебя прямо сейчас. Можно?
— Да. А он красивый, Люпита, правда? Смотри, какие густые волосы. А какие у него маленькие ручки.
Тихо вошли Джейк и Пол — взглянуть на Морган и ее новорожденного сына.
— Ну, он вырастет большой, весь в папашу.
— А как его зовут? Сесилия? — И Пол засмеялся.
Морган улыбнулась.
— Адам. Мой милый маленький Адам. Услышав свое имя, Адам скривил личико и испустил голодный вопль.
— Ребенок хочет покушать. Вы теперь оба уходите, а мы его успокоим.
— Покушать! — негодующе возразил Джейк. — Он ел, как поросенок, все девять месяцев, а сейчас, когда ему всего десять минут, он, оказывается, опять голоден!
И все засмеялись, пока Люпита выпроваживала мужчин из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122