Неужели, когда я сказала, что ненавижу тебя, мои слова прозвучали недостаточно убедительно?Тирль некоторое время молча смотрел на нее, потом заговорил.— Мне действительно казалось, что ты несколько преувеличиваешь силу своей неприязни ко мне. Когда я впервые увидел тебя, я сразу… сразу начал испытывать к тебе нежность. И я тешил себя иллюзиями, что ты когда-нибудь ответишь мне взаимностью. Теперь я понимаю, что напрасно был таким наивным. — Он натянул на себя свою льняную сорочку, затем сгреб в охапку остальную одежду и направился к двери. — Увидимся утром, — бросил он через плечо и вышел.Зарид осталась сидеть на кровати, ничего не понимая, бессмысленным взглядом уставившись на закрытую дверь. Господи, что же это за человек. Да если бы женщина позволила себе разговаривать с одним из Перегринов, в таком же тоне… Сиверн очень хорошо показал в доме Маршаллов, как поступают члены его семьи со строптивицами вроде леди Энн. Но когда она сама осыпала Говарда мыслимыми и немыслимыми оскорблениями, он не только не ударил, но даже и виду не подал, что сердится на нее. Просто оставил свою жену одну в их брачную ночь.Этой ночью Зарид не удалось заснуть. Когда она утром спустилась вниз, Говард уже ждал ее. Он не подошел к ней, чтобы помочь взобраться на лошадь, как делал обычно, хотя она и отвергала каждый раз его услуги, и весь день не разговаривал с ней.Под вечер они остановились в другой гостинице, и этой ночью Тирль не пришел в ее комнату. Зарид была слишком утомлена, чтобы размышлять над тем, что это означает, и почти сразу провалилась в сон. Но на следующее утро она едва сдерживала свое негодование. Она скакала рядом с ним и чувствовала, что его упорное молчание так же действует ей на нервы, как и его обычное красноречие.— Куда мы направляемся? — спросила она, и ее тон был гораздо более враждебным, чем она того хотела.Он угрюмо взглянул на нее. Под глазами у него залегли тени, а щеки покрывала жесткая щетина. Если бы Зарид не была так занята собственными проблемами, она бы обратила на это внимание и задумалась над тем, о чем свидетельствует подобный внешний вид. Но она не знала, да и не стремилась узнать, что Тирль две ночи подряд провел в полном одиночестве, бодрствуя, накачиваясь вином и ругая себя на чем свет стоит. Он поздравлял себя с тем, что оказался достаточно умным и смекалистым, чтобы склонить эту женщину к браку с ним, но проклинал свою недальновидность. Он был настолько окрылен своей победой, что даже не потрудился задаться вопросом, а что будет после свадьбы. Надо же быть таким дураком, чтобы вообразить, что, произнеся «да» перед алтарем, она тут же безоглядно влюбится в него. Но нет, после церемонии она ни на йоту не изменила своего отношения к нему. Но даже зная, чего от нее, в общем-то, можно ожидать, он совершенно растерялся, когда в их первую ночь Зарид набросилась на него с таким остервенением. Да, он выиграл, но какой приз он получил? Женщину, которая ненавидит и презирает его всеми фибрами души.— Я везу тебя к моему брату. Он засадит тебя в подземелье и прикажет пытать со всей жестокостью. Потом я предложу ему использовать тебя в качестве щита в войне против твоих братьев. Я, как и он, умираю от желания захватить ваш полуразвалившийся замок. И еще я сгораю от нетерпения увидеть, как твой братец Сиверн испустит дух.Она отвернулась от него.— Куда мы едем? — спросила она снова, уже гораздо более миролюбивым тоном.— В мой дом. Я не так уж часто пользовался гостеприимством брата, предпочитая небольшое поместье, доставшееся мне в наследство от матери.Зарид посмотрела на него с выражением величайшего изумления.— Тебя удивляет тот факт, что у меня была мать? Может, ты всегда считала, что все Говарды являются в этот мир прямо из преисподней?— Знаешь, я действительно никогда не задумывалась над тем, что такое чудовище, как твой брат, было рождено женщиной, — как и все прочие люди. Я и сейчас помню, как едва не умерла от голода во время одной из осад, в которой твой брат держал наш замок.Тирль опустил глаза.— Да, Оливер еще и не на такое способен.Она помолчала немного, потом начала расспрашивать его о матери, поскольку слышали, что он вырос во Франции. И Тирль рассказал, как они с матерью жили на французской земле, не забыв, однако, добавить, что каждый год она ненадолго возвращалась на родину, туда, где стоял дом ее отца. Тирль всегда сопровождал ее.И опять надолго воцарилась тишина. Потом он пристально посмотрел на нее.— Знаешь, почему я хотел на тебе жениться?— Нет, — ответила Зарид довольно высокомерно. — Не догадываюсь даже.— Отчасти потому, что я мечтал о прекращении вражды между нашими семьями. Я давно вынашивал эту идею. В отличие от тебя, я не рос в обстановке взаимной ненависти Говардов и Перегринов. Я знаю о вековом споре, кому должны достаться титул и земли. У моего брата детей нет, при этом достаточно только взглянуть на него, чтобы с уверенностью поручиться, что долго он не протянет.— Тогда ты станешь герцогом, — мягко заключила Зарид.. — Да, я стану герцогом. И я подумал, что если я женюсь на одной из Перегринов, и в результате этого союза на свет, появится сын, этот ребенок, в конечном итоге, унаследует все. А поскольку в нем будет течь кровь как Говардов, так и Перегринов, обе стороны могут вполне удовлетвориться этим и закончить свою бесславную войну.— Нет! — резко бросила она. — Это земли Перегринов. Они принадлежат нам по закону. Титул герцога должен носить мой брат Роган, а после его смерти — его сын. Ни один Говард не имеет права ни на земли, ни на титул.Тирль удивленно поднял брови.— Но разве ты не хочешь, чтобы герцогский титул перешел к твоему собственному сыну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94