Выражение его лица было лучше всякого ответа.— Взгляните на меня! — Николь уже по-настоящему кричала, ее иностранный акцент стал очень заметен. — Я — Николь Куртелен, я — живой человек, у которого есть чувства и эмоции. Я — нечто большее, чем причина какого-то «недоразумения». Я не просто неудавшаяся Бианка. Вы говорите, что предлагаете выйти за вас замуж, но подумайте хорошенько, что это значит. Сегодня я хозяйка плантации, миссис Армстронг, а завтра? Все мое будущее зависит от того, откажет вам Бианка или не откажет. Если не откажет, то вы вышвырнете меня за ненадобностью, а если откажет — соизволите снизойти до меня. Нет, я не хочу, чтобы меня держали про запас. — Она еле перевела дыхание. — Вы, наверное, думаете, что если Бианка приедет, я вполне могу стать гувернанткой близнецов.— А что в этом плохого?Это было последней каплей. Николь с размаху ударила его ногой по голени, причинив больше вреда себе, нежели его ноге, обутой в толстый сапог. Но ей было все равно. — Бросив в лицо Клейтону французское ругательство, она рванулась прочь.Клей грубо схватил ее за руку и развернул лицом к себе.Он тоже был в ярости.— Черт побери, я не понимаю вас. Если Бианка мне откажет, я могу получить любую женщину, какую захочу. Но я делаю предложение вам. Что в этом ужасного?— А по-вашему, я должна считать это великой честью? Вы считаете, что я смогу жить в вашем доме, каждую минуту вспоминая о вашем милосердном поступке. Вас это может удивить, мистер Армстронг, но я хочу любви. Мне нужен человек, который будет любить меня так же, как вы любите Бианку. Я не согласна на брак по расчету. Вы получили ответ на ваш вопрос? Я лучше стану голодать вместе с человеком, которого люблю, чем жить с вами в вашем чудесном доме и думать, что вы сокрушаетесь о потерянной любви.На лице Клея появилось какое-то странное выражение, и Николь трудно было понять, что происходит в его голове. Казалось, он впервые подумал о ней как о личности, а не как о «недоразумении».— Что бы вы ни считали, — тихо проговорил он, — я не хотел оскорбить вас. Вы — замечательная женщина. Вы нашли выход из невыносимой ситуации и принесли радость всем, кроме себя самой. Мы все, и я больше всех, просто использовали вас. Почему вы не сказали мне раньше, что несчастны?— Я не несчастна, — начала Николь, но не смогла продолжить из-за подступивших к горлу рыданий. Еще секунда — и она кинется к нему на шею и закричит, что ей все равно, что с ней будет, только бы видеть его.— Давайте вернемся, хорошо? Позвольте мне немного подумать. Может быть, я смогу что-нибудь сделать, чтобы облегчить положение.Николь молча последовала за ним. Глава 7 Они расстались у конюшни. Николь медленно побрела к дому, сосредоточив все усилия на том, чтобы высоко держать голову и не разрыдаться.Захлопнув за собой дверь спальни, она бросилась ничком на постель и дала волю сдерживаемым слезам. За годы бедствий она научилась плакать беззвучно, заглушая рыдания подушкой.Она снова ошиблась. Клей вовсе не собирался предлагать ей руку и сердце, и теперь он хочет лишь «облегчить ее положение». Интересно, сколько времени у нее осталось, прежде чем он выставит ее за дверь? Если Бианка приедет, сможет ли она вынести вид Клея, когда он будет целовать ее? Сможет ли она спать, каждый день видя, как за ними закрывается дверь спальни?Когда обеспокоенные ее долгим отсутствием Дженни и Мэгги постучались в дверь, Николь сообразила сослаться на то, что простудилась и боится кого-нибудь заразить. От слез у нее заложило нос, так что объяснение прозвучало вполне правдоподобно. Позже она услышала, как под дверью шепчутся близнецы, не решаясь, однако, побеспокоить ее. Николь встала, решив, что слишком долго предается жалости к себе. Она умылась и сменила платье, но стоило ей услышать шаги Клея в коридоре, как она замерла, затаив дыхание. Она еще не готова встретиться с ним: ее глаза будут просто кричать о том, что у нее на сердце. А за обедом она чего доброго станет умолять его позволить ей остаться, быть с ним рядом, хотя бы для того, чтобы чистить его сапоги.Николь надела ночную сорочку — шелковую в кружевах, ту, которой так восхищался Клей. Она не знала, который час, но чувствовала такую усталость, что решила лечь и постараться уснуть. За окнами собиралась летняя гроза. Услышав первые отдаленные раскаты грома, Николь крепко зажмурилась. Господи, только бы уйти от этих воспоминаний! Но кошмарные видения опять ожили в ее душе. Дождь барабанил в окна мельницы, молнии сверкали почти непрерывно, и было светло как днем. И тогда, в этом призрачном свете, она увидела своего деда.Закричав, она села в постели, зажала руками уши. Она не слышала, как отворилась дверь. К ней бросился Клей.— Тихо, успокойтесь. Теперь вы в безопасности, никто не причинит вам вреда. — Он баюкал ее, как ребенка, гладил по голове, нежно прижимал к себе. Николь уткнулась лицом в его обнаженное плечо.— Вам приснилось что-то ужасное? Расскажите мне.Она отчаянно замотала головой и вцепилась в его руку. Окончательно проснувшись, она поняла, что ей никогда не пробудиться от этого кошмара, потому что он был явью. Вспышка молнии озарила комнату, Николь вздрогнула, теснее прижавшись к Клею.— Мне кажется, нам пора поговорить, — сказал Клей, беря ее на руки и укрывая пикейным покрывалом.Николь снова покачала головой. Он отнес ее в свою спальню, усадил в кресло и налил бокал хереса. Он знал, что она за весь день почти ничего не ела, поэтому вино сразу же ударит ей в голову.Так и случилось. Заметив, что ее напряженное тело начинает расслабляться, Клей снова наполнил ее бокал и, взяв свой, уселся в кресло, посадив Николь на колени так, что они оба оказались под покрывалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107