— Да, — шепнула Николь. Слезы застилали ей глаза. — Нас посетил король. Он и еще пятнадцать мужчин оделись как на войну и пошли в поход на кроликов. Помнишь, что случилось потом?— Мы были солдатами, — сказала Адель.— Да. Ты нарядила меня в платье кузена. А сама и несколько других дам нарядились солдатами. Помнишь старую шутку королевы? Она была такая смешная в мужском платье.— Да, — прошептала Адель, захваченная воспоминаниями. — На ужин у нас была рыба.— Да, — улыбнулась Николь. — Дамы переловили всех кроликов и выпустили их в парк, а чтобы наказать мужчин, которые показали себя плохими воинами, ты велела не подавать на ужин ничего, кроме рыбы. Помнишь паштет из лососины?Адель в первый раз ответила ей улыбкой:.— Главный повар приготовил его в виде кроликов — сотен маленьких кроликов.Николь молчала, по щекам ее струились слезы.— Николь, — с укором спросила Адель, — почему на тебе это безобразное платье? Дама не должна носить шерсть — это слишком тяжелая и плотная ткань. В шерсть одеваются только пастухи. Пойди и найди что-нибудь из шелка, из того, что спряли легкокрылые бабочки, а не состригли с грязных овец.— Да, мама, — послушно ответила Николь, целуя мать в щеку. — Ты не проголодалась? Хочешь, я пришлю тебе поесть?Адель прислонилась к стене. Казалось, она не замечала ни присутствия Жерара, который убрал руку с ее плеча, ни того, что сидит на старом матраце, расстеленном прямо на полу.— Пришли что-нибудь легкое. И пусть на сегодня достанут лиможский фарфор — белый с голубым. После еды я немного отдохну, а потом пришлите ко мне управляющего кухней. Мне надо обсудить с ним меню на следующую неделю. Нас посетит ее величество, и я хочу, чтобы приготовили самые изысканные блюда. Ах, да, если прибыли итальянские актеры, скажи им, что я приму их позже. А садовник! Я должна распорядиться насчет роз. Столько дел, а я так устала! Николь, может быть, ты мне поможешь?— Конечно, мама. Отдохни, а я сама принесу тебе поесть. И с садовником поговорю.— Ты хорошо на нее действуешь, — сказал Жерар, спускаясь по лестнице следом за Николь. — Она уже давно такой не бывала.Николь старалась не проявлять беспокойства, но голова у нее шла кругом. Ее мать все еще жила в прошлом. Она считала, что окружена преданными слугами, у которых нет иного занятия, кроме как помогать ей одеваться. Сама Николь была достаточно молода, чтобы приспособиться к новому жестокому миру, забыть о роскоши и неге прежней жизни, но она была почти уверена, что ее мать на это не способна.Она медленно сняла со стены маленькую сковородку, разбила в нее яйца для омлета. Клей, подумала она, вытирая слезы тыльной стороной ладони, как же я теперь смогу уехать с тобой? Здесь ее мать, которая нуждается в помощи. Она нужна Дженни, близнецам, на ней лежит ответственность за Исаака, а теперь она нужна еще матери и Жерару. Разве она имеет право жалеть себя? Она должна благодарить Бога за то, что не одна в этом мире.Громкий стук на чердаке возвестил о том, что Адель потеряла терпение и сердится. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвался вихрь морозного воздуха.— Прости, Николь, — сказал Исаак. — Я не знал, что у тебя гости, но пришел торговец с тканью для сита. Хочет, чтобы ты посмотрела.— Я приду, как только освобожусь.— Он сказал, что спешит, потому что вот-вот будет снег. Он хочет добраться до Бейксов до начала снегопада. Стук в потолок стал еще более настойчивым.— Николь! — раздался голос Адели. — Где моя горничная? Где мой завтрак?Николь торопливо поставила еду на поднос и устремилась наверх.Адель лишь мгновение смотрела на простой плетеный поднос, глиняную посуду с темно-коричневой глазурью, омлет с сыром. Потом она кончиками пальцев взяла кусочек поджаренного хлеба.— Что это? Хлеб? Крестьянский хлеб? Мне нужна сдобная булочка.Прежде чем Николь успела ответить, она швырнула хлеб в омлет.— Я оскорблена! Отошли это на кухню и скажи им, что если они не хотят лишиться места, пусть никогда больше не посылают мне подобной мерзости. — Она схватила чайник и вылила все его содержимое на поднос. Горячий чай тут же просочился сквозь плетение и залил одеяло.Глядя на то, что натворила ее мать, Николь почувствовала безмерную усталость. Одеяло теперь придется выстирать, завтрак готовить заново. И еще надо как-то убедить Адель съесть его, чтобы не вызвать нового припадка. А ее ждет Исаак — они должны идти на мельницу.Она понесла вниз поднос, с которого все еще капало.— Николь! — в комнату ворвалась Дженни, едва не сбив с ног Исаака. — Близнецы пропали! Они сказали Люку, что убежали из дома, потому что у нас поселилась сумасшедшая леди.— Боже мой! Почему Люк их не задержал? — Николь с размаху поставила поднос на стол. Адель уже снова стучала в потолок.— Он решил, что они пошутили и что сумасшедшая леди — это выдумка.Николь беспомощно воздела руки.— Исаак, возьми еще кого-нибудь и идите их искать. Слишком холодно, их нельзя оставлять на улице. — Она обратилась к Жерару: — Вы не могли бы приготовить матери завтрак?Он поднял одну бровь.— Боюсь, я не приучен выполнять женскую работу. Дженни задохнулась от возмущения.— Послушайте, мистер…— Дженни! — резко оборвала ее Николь. — Сейчас самое важное — близнецы. Я отнесу ей хлеба с сыром. Придется ей пока потерпеть. А потом сразу пойду их искать. Пожалуйста, — добавила она, видя, что Дженни не перестает сверлить взглядом Жерара. — Мне нужна помощь, а не лишние хлопоты.Дженни с Исааком ушли. Николь стала нарезать хлеб и сыр и складывать их в корзиночку. Стук сверху становился все более нетерпеливым, и она не замечала странного выражения на лице Жерара, который стоял, небрежно облокотившись о комод, и не сводил с нее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107