И может быть, нам даже понравится на новом месте Джереми в ответ только фыркнул и стал смотреть в окно на прекрасные, но абсолютно безжизненные горы.
Кэтрин так же, как и сыну, не хотелось похоронить себя в этом забытом Богом месте. Они прожили в Филадельфии три с половиной месяца и уже начали заводить приятные знакомства. Там даже был один мужчина…
Но Кэтрин запретила себе думать об этом. Когда она бежала из Ирландии, забеременев от Сэна О'Коннора, то уже тогда знала, что никогда не сможет иметь нормальной семьи, мужа, других детей…
— Мама! — громко окликнул ее Джереми. — Опять у тебя этот взгляд.
Кэтрин улыбнулась и взяла его за руку. Она знала, что сын не любит, когда у нее появляется отрешенность во взгляде. Он чувствовал, что в такие минуты мать отдаляется от него, хотя она объясняла свой мечтательный вид воспоминаниями о зеленых полях Ирландии Кэтрин предпочитала скорее солгать, чем сказать правду, сказать, что мечтает о доме, о муже и безопасности. Нет, зная Джереми, она не может признаться ему в этом, потому что тогда он решит, что всего этого она лишена из-за него, и опять убежит. Как в тот раз.
Сокрушенно покачав головой, Кэтрин откинулась на спинку сиденья и с благоговением смотрела на сына. У него была утонченная аристократическая внешность О'Конноров, передававшаяся по наследству вместе с родовым имением. Мальчик унаследовал от предков красивую форму рук и длинные тонкие пальцы, будто специально созданные для того, чтобы держать кружевной платок. Но Кэтрин знала, что эти изящные руки могут наносить весьма ощутимые удары. Джереми сам уговорил мать водить его на тренировки к профессиональному боксеру. Денег у них не было, поэтому Джереми расплачивался тем, что писал под диктовку тренера письма его родным.
Судя по одежде Джереми, можно было предположить, что он никогда не высовывал носа дальше своей гостиной. Глядя на него, трудно было догадаться, что всю свою жизнь мальчик прожил вместе с матерью в трущобах, где их вечно преследовал запах тушеной капусты. Первый раз он стал свидетелем убийства, когда ему был всего один год. Двое пьяных матросов подрались возле их дома, и один из них зарезал другого.
Когда Джереми исполнилось четыре, Кэтрин поняла, что должна отдать ребенка Сэну О'Коннору. Она решила вернуться в Ирландию и передать сына на воспитание семье его отца. Что с того, что ее повесят за похищение ребенка? И разве имеет значение, что Джереми будут воспитывать холодные, бессердечные люди, если с ними он будет в безопасности? А безопасность была для нее единственным, что в то время имело значение.
Вот тогда Джереми и сбежал в первый раз. Ему было всего четыре года, и она ничего не знала о нем целых три дня. Кэтрин потеряла разум от горя, забыла, что такое еда и сон. В полиции отказались ей помочь. Какое им дело до того, что пропал какой-то маленький оборванец? Окинув ее бесцеремонным взглядом, дежурный полицейский предложил ей обзавестись новым ребенком.
Через три дня Джереми как ни в чем не бывало заявился домой, чистенький и накормленный. С порога он заявил, что не поедет ни в какую Ирландию, а если мать попытается отослать его снова, он опять убежит. Где он был, она так и не узнала.
Это случилось пять лет назад, и с тех пор они все время в бегах. Но за последний год Джереми сильно повзрослел и стал настаивать, чтобы они осели где-нибудь на одном месте и вступили в открытую борьбу с отцом.
— Он не имеет на меня никаких прав, раз вы не были женаты, — убеждал он мать.
Кэтрин попыталась объяснить ему, что за деньги можно купить все, но Джереми, несмотря на рано приобретенный печальный жизненный опыт, все еще сохранял детскую веру в торжество справедливости.
Когда ей предложили место учительницы девятилетнего мальчика в отдаленном городе в горах Колорадо, Кэтрин решила, что сбылась ее мечта. Ей предстояло обучать школьной программе некоего Захарию Джордана, сына мистера Коула Джордана. И может быть, но только может быть, в этом далеком городе Ледженде они наконец обретут то, что называется самым красивым словом на свете, — безопасность.
— Это и есть Ледженд? — презрительно бросил Джереми, выйдя из дилижанса. — И на это мы променяли цивилизацию?
— Джереми, на меня совершенно не действует твой тон. Это, наверное, э-э… э-э…
— Район красных фонарей? — спросил мальчик, немного отступив, потому что возница сбросил ему на ноги их пожитки.
Кэтрин затаила дыхание и в ужасе оглядывала место, куда их забросила судьба. Казалось, в этом городе были только игорные притоны и питейные заведения. Шум, запах немытых тел, развязный смех женщин, огромные фургоны с рудой ошеломили ее. Всюду ее взгляд натыкался на грязь и разврат. Прямо перед ними красовалась яркая безвкусная вывеска, на которой была изображена женская нога в черном чулке с кружевной подвязкой. На кончиках пальцев этой ноги болталась туфля на высоком каблуке, и называлось это место «Леди Лодочка».
Кэтрин не успела рассмотреть остальные вывески, потому что на нее чуть не налетел какой-то мужлан лет пятидесяти.
— Чур я первый, — сказал он, а когда Кэтрин на шаг отступила, шлепнулся в грязь у ее ног.
Если бы у Кэтрин было хотя бы два доллара, она не задумываясь села бы обратно в дилижанс и уехала из этого вместилища порока как можно дальше. Она прижала к себе сына, инстинктивно пытаясь оградить от всего, что видела, слышала и чувствовала.
Не отпуская Джереми, Кэтрин подняла глаза на возницу дилижанса, который опять взобрался на козлы.
— Не могли бы вы увезти нас отсюда? — спросила она.
— Конечно, леди, за пятьдесят баксов с носа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25