– Они сказали! Видно, у тебя есть уши, но между ними – пустое место! Они знали, кого легко обвести вокруг пальца! Прочь с глаз моих и радуйся, что остался жив! На этом корабле они и увезли мою жену, переодетую крестьянкой! Еще секунда – и ты ответишь за разгильдяйство!
Бедняга кубарем скатился с лестницы.
Ранулф так задумался, что не услышал шагов, и круто развернулся, только когда на его плечо легла чья-то рука. Перед ним стоял Герн.
– Не обнаружили ничего полезного? Ранулф объяснил все, что узнал.
– В таком случае нужно готовиться. Едва ли вы станете дожидаться требования о выкупе, – продолжал Герн. – Скоро мы отправляемся в путь. Я слышал, что Ирландия – местечко небольшое, так что его легко обыскать.
Целый день ушел на сборы в дорогу. Ранулф позволил своим людям отдохнуть и сам поспал несколько часов. Он никогда не бывал в Ирландии, но знал, что у Дейкра там родственники. Он немедленно послал гонцов к другу и в Лорен-корт, поскольку тесть тоже упоминал о каких-то ирландских кузенах. Если Лайонин удастся сбежать, она отправится к ним, а Ранулф должен знать, где сможет ее найти.
Он готовился тщательно, зная, что его и «черных стражей» ждет впереди долгая битва. И больше не сердился на жену. Значит, он дал ей повод усомниться в нем., .
Стражи встретили его во дворе, одетые в тяжелые кольчуги и толстые шерстяные плащи. С седел лошадей, также обряженных в доспехи, свисало грозное военное оружие. Ранулф вскочил в седло вороного. Они понеслись вперед.
Уже через два дня они добрались до Данстера, где их ждали ответы на послания Ранулфа. Дейкр предлагал помощь, а также перечислял имена и замки своих родственников. Уильям Дотри тоже назвал имена кузенов дочери, а Мелита посылала свое благословение и молитвы.
Судно за несколько дней доставило их в Уотерфорд, порт на ирландском побережье. Вид незнакомой страны усилил страхи Ранулфа: казалось невозможным обыскать весь остров. Но они опять разбились на пары и начали поиски. С Ранулфом остался Малард.
Корабль закачался на волнах, и Лайонин почти тотчас же ощутила тошноту. Ей было очень плохо, и не оставалось сил думать о том, что она наделала. Она лежала на узкой койке, и перед глазами стоял Ранулф. Вдруг она больше никогда не увидит его? Не дотронется… Их дитя появится на свет и не будет знать отца.
Резкая боль в животе не дала пролиться уже нависшим на ресницах слезам. Будет ли ребенок темным, как Ранулф, или унаследует ее рыжеватые кудри?
Дверь ее крохотной каюты открылась.
– Я принес вам еды и вина, – объявил сэр Морелл, но тут же, нахмурившись, резко бросил: – Только не говорите, что подвержены морской болезни!
Лайонин молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Желудок сжимали резкие спазмы. Тошнота подступила к горлу, и она, зажав ладонью рот, сглотнула, чтобы удержаться от рвоты.
Взгляд Морелла стал жестким. Губы растянулись в уродливой гримасе. Он злобно швырнул на стол кувшин. Запах пролитого вина вызвал у Лайонин новые судороги дурноты.
– Амисия! – завопил Морелл, распахнув дверь.
Несмотря на боль и отчаянные попытки подавить тошноту, Лайонин искренне удивилась. Она и понятия не имела, что француженка плывет с ними! Но сейчас она была слишком больна, чтобы задуматься над странным открытием.
– Чем могу услужить прекрасному рыцарю? – пропела Амисия, проводя ладонью по обтянутой кожаным колетом груди сэра Морелла.
– Поухаживай за больной женщиной, которую привела с собой.
– Больной? Но она была совершенно здорова! Надеюсь, она не рожает?
– Нет, это все качка. У меня были иные планы на нее, но я не собираюсь глазеть, как ее выворачивает над горшком! И это после того, как я так долго мечтал овладеть ею! Теперь она в моей власти, и что же? Мне и подойти к ней противно!
Амисия бросила встревоженный взгляд на Лайонин, свернувшуюся клубочком на койке.
– Нам еще плыть и плыть, так что я предпочла бы пока не выдавать ей всех секретов. Она будет послушнее, если не узнает правды. Клянусь, ты скоро ее получишь. Путешествие займет двенадцать дней, а морская болезнь долго не продлится. Не будь таким жадным. – Она погладила его по плечам, обняла и крепко прижалась. – Не понимаю, что ты находишь в этой женщине. Что она даст тебе такого, чего не смогу дать я? Пойдем, я покажу тебе.
Но он грубо разорвал кольцо ее рук:
– Терпеть не могу потасканных баб. Присмотри за ней и постарайся, чтобы она побыстрее оправилась, иначе запру тебя в каюте и не позволю никому из команды и близко подойти, но вовсе не из стремления уберечь столь драгоценный груз. Представляю, какие жалобы мне придется выслушивать и с той и с другой стороны!
– Ты оскорбляешь меня и тут же просишь ухаживать за женщиной, с которой намерен переспать?
– Не прошу. Ни одному мужчине не придет в голову просить о чем-то женщин, подобных тебе. Делай, как велено, иначе я исполню угрозу.
Следующие несколько дней прошли в бреду и почти непрерывных приступах рвоты. Лайонин смутно ощущала грубые прикосновения рук, то и дело толкавших ее, слышала проклятия, мучилась от боли в желудке. Ее кормили насильно, и она без конца склонялась над ночным горшком. За каждым рвотным спазмом следовали щипки и удары, площадная брань. Женщина, недовольно ворча, грубо вытирала колючей тряпкой ее грязные губы.
Но как-то утром она очнулась, выплыла из забытья, очень похудевшая и слабая. Жестоко болела голова, и она не сразу припомнила, где находится и почему тут оказалась.
– Ранулф… – прошептала она.
Пересохший язык еле ворочался, и она огляделась в поисках кувшина с водой. Он стоял на другом конце каюты, но то, что раньше казалось крошечным пространством, теперь выглядело бескрайней равниной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96